Захлопнув дверь,
моя подруга-жизнь
ушла,
вчера,с утра,
а, может быть, и в полночь.
Я мог бы срифмовать ей:
"Сволочь!"
Да, не за что.
Помимо всех утрат
и радостей,
она дарила смысл,
и упоённость мыслить
в грядущее.
Но вот - она ушла...
И пустота, собой себя заполнив,
торжествует.
Милая, славная, Хеша!
Рад Вам безмерно. Вы уничтожили всю "пустоту", которая тут выше.))С радостью бы обнял Вас
вот и пообнимаемся)с поэтическим воображением возможности безграничны. Назначаю* Вам виртуальное свидание. *время и место неопределенное, плавающее, ибо я девушка непредсказуемо изменчивая , могу оказаться где угодно и во сколько угодно. Но,где надо- там буду обязательно. В пятницу или субботу, например, вечером даже выпью с Вами чего-нить (курить бросила уж несколько лет как, ыых:))
На самом деле, я часто о Вас думаю, и теперь, пожалуй, потеряла надежду на реальную встречу. Постарайтесь, пожалуйста, появляться здесь.
Нет Олиного ристалища, но хоть иногда, здесь.. Или в кулуарах.
мы же, ЧОРТ ПОБЕРИ!, живы.
Хотя бы в слове, словом, черненькими крючками букв на решетории. И,глядя на застывшие анонсы, знать, что буквы напечатаны сейчас, а не в истории - это уже повод для хорошего настроения.
Лена, я буду стараться в меру и даже сверх меры возможностей. К сожалению, нам остался только виртуал. Но и это не мало. Общаться с Вами для меня всегда - маленький праздник.Привет вашим предзимним лесам и мои обнимашки Вам.))
Уже очень зимним лесам приветы передала. Два вечера разгребаю снег) еще и подморозило. Кормушки птичьи пора заправлять, и заячьи- беличьи тоже.
Вашим, Аркадий, городским ( или загородным) пейзажам и обитателям, и С.А. - тепла.
Сейчас налью чашечку горячего и посижу рядом с Вами.
Тихо.
Почитаю. Послушаю.
Аркадий, я тоже очень рада видеть Вас здесь. Это вселяет какую- надежду, что всё будет хорошо. Я так рада, что мы смогли однажды увидеться, обняться, прогуляться с Вами и с Олей в прекрасном парке. Сейчас приехать в Россию мне практически невозможно. Из-за ковида и новых порядков. Но надеюсь, что доживём до светлых времён и ещё увидимся.
Вам желаю не хандрить, радоваться каждому дню и беречь здоровье.
Ну и конечно, писать прекрасные стихи. Такие, как это, но чуть повеселее)
Тами, я, конечно, всё помню. А Оли нам всем не хватает. Таких светлых людей не часто встречаешь по-жизни.
Спасибо за добрые слова и за добрую память.
Желаю Вам дожить до светлых времён и до новых правителей Будьте здоровы и, по возможности, счастливы, и новых стихов! ))
Добренький денёк, Аркадий. Очень-очень рада видеть свежие буковки. Да, кто-то постоянно уходит, и хорошие - тоже. Но они нам желают радости и счастья. Надо оправдать их надежды ;)
Волченька, привет! Безмерно рад Вам и вашим буковкам. Экая Вы буквоедка:) Мы все уходим, но некоторые возвращаются (как я например :)), чтобы жить дальше по заветам ушедших. Живём и помним...
Вот это правильно, это хорошо)
С возвращением! И я Вам рада!:)
Спа-си-ба-ааа! ))
Пустота в пустоте - это надо попытаться осознать, хотя конечно сложно. Может быть та торжествующая пустота - это не пустота, а то что при прежней подруге-жизни не замечалось.
Пустота в пустоте является тогда, когда исчезает возможность и необходимость мечтать о будущем, потому что осознаёшь, что по жизни остаётся один шаг. Как-то так.
Аркадий, и я тоже очень рад вас видеть снова здесь!
Хорошо на душе, когда тебя не забывают. Спасибо, Виталий. ))
Хорошо на душе, когда тебя не забывают. Спасибо, Виталий. ))
Ну так я даже ленту иногда проверял, есть ли что автора ChurA)
Вот и есть что. Ура)
Аркадий! ЗДРАВСТВУЙТЕ! В смысле - будьте здоровы! Эта подруга всех бросает. Но всегда одаривает. впрочем, вы же знаете! А пустота в бокале Пустоты - это совершенство!)
Коля, привет! Рад Вам! :) И всё-таки приятнее, когда бокал полный. Перспективнее как-то. ))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Провинция справляет Рождество.
Дворец Наместника увит омелой,
и факелы дымятся у крыльца.
В проулках - толчея и озорство.
Веселый, праздный, грязный, очумелый
народ толпится позади дворца.
Наместник болен. Лежа на одре,
покрытый шалью, взятой в Альказаре,
где он служил, он размышляет о
жене и о своем секретаре,
внизу гостей приветствующих в зале.
Едва ли он ревнует. Для него
сейчас важней замкнуться в скорлупе
болезней, снов, отсрочки перевода
на службу в Метрополию. Зане
он знает, что для праздника толпе
совсем не обязательна свобода;
по этой же причине и жене
он позволяет изменять. О чем
он думал бы, когда б его не грызли
тоска, припадки? Если бы любил?
Невольно зябко поводя плечом,
он гонит прочь пугающие мысли.
...Веселье в зале умеряет пыл,
но все же длится. Сильно опьянев,
вожди племен стеклянными глазами
взирают в даль, лишенную врага.
Их зубы, выражавшие их гнев,
как колесо, что сжато тормозами,
застряли на улыбке, и слуга
подкладывает пищу им. Во сне
кричит купец. Звучат обрывки песен.
Жена Наместника с секретарем
выскальзывают в сад. И на стене
орел имперский, выклевавший печень
Наместника, глядит нетопырем...
И я, писатель, повидавший свет,
пересекавший на осле экватор,
смотрю в окно на спящие холмы
и думаю о сходстве наших бед:
его не хочет видеть Император,
меня - мой сын и Цинтия. И мы,
мы здесь и сгинем. Горькую судьбу
гордыня не возвысит до улики,
что отошли от образа Творца.
Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!
Зачем куда-то рваться из дворца -
отчизне мы не судьи. Меч суда
погрязнет в нашем собственном позоре:
наследники и власть в чужих руках.
Как хорошо, что не плывут суда!
Как хорошо, что замерзает море!
Как хорошо, что птицы в облаках
субтильны для столь тягостных телес!
Такого не поставишь в укоризну.
Но может быть находится как раз
к их голосам в пропорции наш вес.
Пускай летят поэтому в отчизну.
Пускай орут поэтому за нас.
Отечество... чужие господа
у Цинтии в гостях над колыбелью
склоняются, как новые волхвы.
Младенец дремлет. Теплится звезда,
как уголь под остывшею купелью.
И гости, не коснувшись головы,
нимб заменяют ореолом лжи,
а непорочное зачатье - сплетней,
фигурой умолчанья об отце...
Дворец пустеет. Гаснут этажи.
Один. Другой. И, наконец, последний.
И только два окна во всем дворце
горят: мое, где, к факелу спиной,
смотрю, как диск луны по редколесью
скользит и вижу - Цинтию, снега;
Наместника, который за стеной
всю ночь безмолвно борется с болезнью
и жжет огонь, чтоб различить врага.
Враг отступает. Жидкий свет зари,
чуть занимаясь на Востоке мира,
вползает в окна, норовя взглянуть
на то, что совершается внутри,
и, натыкаясь на остатки пира,
колеблется. Но продолжает путь.
январь 1968, Паланга
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.