***
Как только сняли масочный режим,
я/мы надели маски карнавала,
Венеция опять не уплывала,
сапог не заливала ни чужим,
ни коренным — да кто ж их разберёт.
Шуршали веера, манжеты, юбки,
и всякий хлам, что относили в скупки,
ушёл туда, откуда изгнан был — в народ,
и всё бы весело, и гладко, и смешно,
но там, где не прорублено окно
в Европу ли (и гондолы на щепки),
ломается что ритм стеклянной лепки,
что медный рым невольничьих цепей,
что скрип слепых потёртых портупей:
двух локальных конфликтов бывший солдат,
галереи картинной на страже,
на супрема-холсте вразнотык, невпопад
ручкой шариковой зенки мажет —
как ребёнок, а может, и как психопат,
всё едино — зачем, не расскажет.
И музейные вёдра шуршат по ночам,
плачут маски б/у по чумным по врачам.
Всего-то — чтоб была свеча,
свеча простая, восковая,
и старомодность вековая
так станет в памяти свежа.
И поспешит твое перо
к той грамоте витиеватой,
разумной и замысловатой,
и ляжет на душу добро.
Уже ты мыслишь о друзьях
все чаще, способом старинным,
и сталактитом стеаринным
займешься с нежностью в глазах.
И Пушкин ласково глядит,
и ночь прошла, и гаснут свечи,
и нежный вкус родимой речи
так чисто губы холодит.
1960
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.