Я - ненавижу. Но, что я могу?
Я - меньше, чем ничто. Я - нолик озверелый.
О, если б ненависть мою согнуть в дугу
и злобою стянуть, и гнева стрелы
стыдом и горечью, как ядом напитать
Прости мне Господи, с каким же наслажденьем
я стала бы стрелять.
..
Я - лишь поэт: смешна моя стрела
в сравнении с чёрным вороном ствола.
***
Я - народилась, значит, я - народ.
И хватит затыкать мне рот
кнутом и пряником, газетной ахинеей
марксистской, русскою и прочею идеей,
и именем моим пускать меня в расход.
Да, вы, безумные правители мои, -
кость от моей кости, кровь от моей крови.
И каждый раз, вступая с вами в бой,
я знаю, что сражаюсь сам с собой.
Так неужели зло вовек сильней
добра, любви и совести моей?
Но, если так, пусть будет проклят час,
когда я в этой стае родилась.
Я поменяю имя и страну,
я душу изменю своею волей,
я позабуду род свой, дом, и поле,
взрастившее меня я..
И вот тогда - меня - не станет.
Чего же я хочу? Клочок земли,
чтоб вырастить на нём плодовый сад
и все его плоды раздать друзьям.
и умереть, и народиться вновь,
и воротиться на круги своя.
***
Не покидай меня, поэзия моя.
Ни в суете пустой, ни в тягостях недуга.
Так не покину я -
тебя, моя земля,
как ни была б темна
и ночь твоя,
и вьюга,
как ни была б сильна..
Я - пыль твоих дорог -
просёлочных,
я - звон колоколов -
твоих -
погибших.
Я твой тайный бог -
единственный, быть может,
к тебе любовь - хранящий.
"Скоро тринадцать лет, как соловей из клетки
вырвался и улетел. И, на ночь глядя, таблетки
богдыхан запивает кровью проштрафившегося портного,
откидывается на подушки и, включив заводного,
погружается в сон, убаюканный ровной песней.
Вот такие теперь мы празднуем в Поднебесной
невеселые, нечетные годовщины.
Специальное зеркало, разглаживающее морщины,
каждый год дорожает. Наш маленький сад в упадке.
Небо тоже исколото шпилями, как лопатки
и затылок больного (которого только спину
мы и видим). И я иногда объясняю сыну
богдыхана природу звезд, а он отпускает шутки.
Это письмо от твоей, возлюбленный, Дикой Утки
писано тушью на рисовой тонкой бумаге, что дала мне императрица.
Почему-то вокруг все больше бумаги, все меньше риса".
II
"Дорога в тысячу ли начинается с одного
шага, - гласит пословица. Жалко, что от него
не зависит дорога обратно, превосходящая многократно
тысячу ли. Особенно отсчитывая от "о".
Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли -
тысяча означает, что ты сейчас вдали
от родимого крова, и зараза бессмысленности со слова
перекидывается на цифры; особенно на нули.
Ветер несет нас на Запад, как желтые семена
из лопнувшего стручка, - туда, где стоит Стена.
На фоне ее человек уродлив и страшен, как иероглиф,
как любые другие неразборчивые письмена.
Движенье в одну сторону превращает меня
в нечто вытянутое, как голова коня.
Силы, жившие в теле, ушли на трение тени
о сухие колосья дикого ячменя".
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
