Убегаю от неба.
Но как избежать
таракану свиданья с ладонью?
Крошку хлеба (иль неба?)
сожрал.
И за это?
За это вся небесная рать
гонит тучи, как стаю воронью,
за моей головою
так слепо?
.... ....
Отвечай, многотонное тучное небо!
... .... ....
Принимаю.
Смотри, под тобою стою,
никуда не бегу - надоело.
Стою цену - ни больше, ни меньше - я ровно свою
и до игрищ твоих нет охоты и дела.
Говоришь, указующий перст укусил?
Это хуже гораздо украденной крошки.
Неужели скопил столько гнева и сил?
Или жизней за мной, как у кошки,
набралось, что не жаль их терять -
героически в смысле скончаться?
Приближается гозная тучева рать,
грянет гром и конец аберраций.
Ну, давай, погрози забинтованным пальчиком вслед:
Поделом тебе,
... неуч,
... ... бездарность,
... .... ... юрода.
Вот тогда отгрызу я без лишних дешевых бесед
всю фалангу.
Скорбящим
ты встретишь багряный рассвет
над моим торжествующим взглядом из гроба!
Анциферова. Жанна. Сложена
была на диво. В рубенсовском вкусе.
В фамилии и имени всегда
скрывалась офицерская жена.
Курсант-подводник оказался в курсе
голландской школы живописи. Да
простит мне Бог, но все-таки как вещ
бывает голос пионерской речи!
А так мы выражали свой восторг:
«Берешь все это в руки, маешь вещь!»
и «Эти ноги на мои бы плечи!»
...Теперь вокруг нее – Владивосток,
сырые сопки, бухты, облака.
Медведица, глядящаяся в спальню,
и пихта, заменяющая ель.
Одна шестая вправду велика.
Ложась в постель, как циркуль в готовальню,
она глядит на флотскую шинель,
и пуговицы, блещущие в ряд,
напоминают фонари квартала
и детство и, мгновение спустя,
огромный, черный, мокрый Ленинград,
откуда прямо с выпускного бала
перешагнула на корабль шутя.
Счастливица? Да. Кройка и шитье.
Работа в клубе. Рейды по горящим
осенним сопкам. Стирка дотемна.
Да и воспоминанья у нее
сливаются все больше с настоящим:
из двадцати восьми своих она
двенадцать лет живет уже вдали
от всех объектов памяти, при муже.
Подлодка выплывает из пучин.
Поселок спит. И на краю земли
дверь хлопает. И делается уже
от следствий расстояние причин.
Бомбардировщик стонет в облаках.
Хорал лягушек рвется из канавы.
Позванивает горка хрусталя
во время каждой стойки на руках.
И музыка струится с Окинавы,
журнала мод страницы шевеля.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
