Письмо вернётся с пометкой "выбыл",
тоске команда дана - ату.
... больное солнце усталой рыбой
плывёт по небу, зажав мундштук
старинной трубки.
Белёсым дымом
мне снизу кажутся облака.
Тебе так просто не быть любимым,
а мне так сложно не отпускать.
Ныряет в море больное солнце,
монеткой медной лежит на дне.
Ныряю в небо...
... письмо вернётся,
опять вернётся, но не ко мне.
Обычно мне хватает трёх ударов.
Второй всегда по пальцу, бляха-муха,
а первый и последний по гвоздю.
Я знаю жизнь. Теперь ему висеть
на этой даче до скончанья века,
коробиться от сырости, желтеть
от солнечных лучей и через год,
просроченному, сделаться причиной
неоднократных недоразумений,
смешных или печальных, с водевильным
оттенком.
Снять к чертям — и на растопку!
Но у кого поднимется рука?
А старое приспособленье для
учёта дней себя ещё покажет
и время уместит на острие
мгновения.
Какой-то здешний внук,
в летах, небритый, с сухостью во рту,
в каком-нибудь две тысячи весёлом
году придёт со спутницей в музей
(для галочки, Европа, как-никак).
Я знаю жизнь: музей с похмелья — мука,
осмотр шедевров через не могу.
И вдруг он замечает, бляха-муха,
охотников. Тех самых. На снегу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.