Закат оранжевый и небо беспокойно.
Проем окна вдруг делается шире.
Когда за ним лучисто, тихо, хвойно,
Я просто появляюсь в этом мире.
Я озираюсь, черной веткой распрямляюсь.
И фыркаю, сподобившись ежу.
Я преломляюсь, ухмыляюсь, устремляюсь.
И я не прихожу, напротив, ухожу.
И на окраине, на стены обернувшись,
Я оставляю все в оранжевых лучах:
Бессонных человеков, взгляды, жесты, души
И в полной тьме и при худых свечах.
Им ведомо, что дальше, все привычно:
Закат, и ночь, и лунный гребешок…
Плита и чайник… И, оживши, спичка
В поблекшей турке вспенит порошок.
Внутри бессонницы вновь поврежден гипофиз.
Разряд, два кубика зевоты, книга, лед…
Из турки на плиту сбегает кофе.
И у стены бессонница растет.
Как тень, сползая в омут потолка.
А я ушел отсюда много раньше.
И грусть моя почти тоской горька,
Но у бордюров остывает флёрдоранжем.
А здесь в садах трезвонят соловьи.
Туман в низины льется молоком.
Снуют по небу звезды-муравьи.
Хоть я еще совсем недалеко.
Но здесь, в садах, бессонница другая.
Она такая легкая и смелая.
Здесь все оранжевое тихо остывает
И постепенно переходит в белое.
И вишен цвет следы мои стирает.
И горизонт смеркается вулканом.
Рождаются цветы, ветра и стаи.
И луч оранжевый становится туманом.
Осень, осень, все любят осень.
Краски красивые: жёлтые, красные,
подумал еще о зелёных — просто участок лета.
Подошёл, это ёлки. И рядом другие стоят,
с жёлтой хвоей, а на зелёных совсем свежая.
И грибы попались, поганки, но все равно, сырое.
Вообще у нас этот парк большой, хорошо.
Лодку дают напрокат. Пустая станция.
Осень, осень, все её любят.
Скоро сильный ветер подует и всё снесёт.
Чтобы мы осень увидели, нужно при свете.
В отличие от весны. Весну ночью по воздуху,
или зиму по снегу, как он скрипит и искры,
а осень только при свете.
Жёлтое, жёлтое, и вдруг красное в середине.
А жёлтые попадаются листья такого чистого тона,
просто секрет желтизны. Вот запах у осени:
когда их вечером жгут.
Цвет ещё можно воспроизвести, но даль,
на каком расстоянии один от другого —
Поэты, стараются про неё. Схемы сухие.
Листья тоже сухие, но — (шепотом скажем: тоже сухие;
так что-то есть). Конечно, сильнее всего, когда сухо.
Сухо и солнечно. Хотя, когда сыро, тоже.
Это как раз было сыро — ряды, и поганку растёр.
Какие были ряды! глубокие, ровные.
Ёлки давали им глубину.
Всё, ветер сильно дует — у-у,
плохо на улице, завтра проснёмся,
листья валяются во дворе, запачкались, бурые.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
