Мартовские улицы, как после спешного отъезда,
Пустынны, и всюду намусорено...
Ветер воет и хлопает дверью подъезда,
Меня выгнал он, я в скорые поезда -
Унесусь в вагоне прокуренном.
Ветер иссушит душу до дна мне.
Я в двадцать пять свои все мучаюсь вопросом,
Что неспроста весною беспощадны,
Метут во всю ивановскую, заносят,
Торопят ветры новое время. Ну что ж,
Непозволительная видно роскошь -
Стоять на месте, когда все движется,
Устраиваясь на новый лад.
И в толпе я несусь куда-то на запад,
И с толпой возвращаюсь назад.
Между прошлым и будущим, в безвестном времени
Корабль мой стал на якорь и команда взбунтовалась.
Меня давно здесь с вами нет, в безумном городе
С его историей и настоящим,
С летящим вникуда двадцатым веком я сквиталась.
Я в древних русских землях сердцем алчущим
Ищу свою природу и прибежище;
Я в вечных книгах иноков странствующих
По камню собираю свое убежище.
Я пробираюсь сквозь мозаику нот Баховских,
В них узнавая верноподданных гармонии;
Я жизнью дышу в библейских заповедях,
Я цвет ищу в небесной церемонии.
И в мир вступив без рода и без имени,
И, не приняв родства и принадлежности,
По-человечьи ожидаю неизбежности,
У вечности не требуя взаимности...
Летят, грохочут мартовские улицы
В вокзальном шуме догорает век...
Останови свои лихие конницы,
О время! Я твой раб. Я человек.
Приходи на меня посмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно.
Этих рук никому не согреть,
Эти губы сказали: «Довольно!»
Каждый вечер подносят к окну
Мое кресло. Я вижу дороги.
О, тебя ли, тебя ль упрекну
За последнюю горечь тревоги!
Не боюсь на земле ничего,
В задыханьях тяжелых бледнея.
Только ночи страшны оттого,
Что глаза твои вижу во сне я.
1912
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
