Окно маршрутки. Месяц март.
Чуть запылённое замёрзшее стекло.
За ним - случайный в эту пору снегопад.
А здесь весенне, и тепло в салоне так,
как рядом с печкой в холода,
или в пуховом
одеяльном коконе. Глаза
бесстрашно борятся со сном.
Снежинки улетают к февралю,
пытаясь что-то на прощанье мне сказать.
Но я не слышу,
только знаю, что живу
и, как дышу - люблю.
Во мне весна разлита тёплым молоком.
Мой город зиму стряхивает за окном.
Проснувшаяся муха всё жужжит
под потолком.
А в горле - ком.
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, дарит за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
Ноябрь 1933
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
