город, окутанный нитями
город, затопленный нитями
город, затемнённый нитями
зашитым ртом молится:
выдубай, боже перуне…
город
соскучился по твоим молниям
город
услал на жёлто-западный фронт
маленьких элли,
разменявших башмачки
на пиво страшилам
город
слишком вольготно устроился
под её аккуратными ступнями
ему слишком сладка
горьче бита
гопников гидропарка,
ему слишком легко
душится от безвоздушья…
выдубай, боже перуне,
выдубай – ради губ, жаждущих
занозного тела милых идолов
пустых карманов милого друга
изумрудных осколков
прелого славутича,
приносимого в жертву
матке лады…
выдубай, боже перуне
выдубай в этот четверг, извергающий
пламя фонарей – в очи кошечьи
пламя зажигалок – в ночи световы…
в груди световых темнот
копошатся червями
злые виршебники
в груди виршебника
колышется
жменя грудастых дурочек
в груди грудастых
бьётся город
костью в кувшине
в груди площади
вздрагивает ураган
еле-элли управляемый
связанными за спиной ладонями
в груди железного дровосека
мантильи от версаче
не отличаются
от лоскутков троещинского рынка
эти тряпки
вот-вот вывалятся –
молнии на груди расходятся
эти тряпки
вот-вот влужатся под ноги грязь обходящих
эти тряпки
вот-вот вплипнут в подошвы, перуне, – как же
ходить по сердцам, истекающим
нитяной кровью?
город, окутанный нитями
город, затопленный нитями
город, любящий нитями
склизкий комок, плывущий
по волнам вслед за идолами,
расшитой грудью молится:
выдубай, боже перуне –
ради молний
с древнеродимым лейблом,
ради мо…
/молния, попадающая в глотку пе-ру-на-столике
молния, выключающая эфир забытопредковоэфэмной радиостанции
молния, ударяющая в покой швейных фабрик –
«такие красивые молнии над днепром», – говорит парень
забираясь ладонью под лифчик полузнакомки
и её прохудившийся ситцевый мешочек
падает к его носкам/
Мой Tелемак,
Tроянская война
окончена. Кто победил - не помню.
Должно быть, греки: столько мертвецов
вне дома бросить могут только греки...
И все-таки ведущая домой
дорога оказалась слишком длинной,
как будто Посейдон, пока мы там
теряли время, растянул пространство.
Мне неизвестно, где я нахожусь,
что предо мной. Какой-то грязный остров,
кусты, постройки, хрюканье свиней,
заросший сад, какая-то царица,
трава да камни... Милый Телемак,
все острова похожи друг на друга,
когда так долго странствуешь; и мозг
уже сбивается, считая волны,
глаз, засоренный горизонтом, плачет,
и водяное мясо застит слух.
Не помню я, чем кончилась война,
и сколько лет тебе сейчас, не помню.
Расти большой, мой Телемак, расти.
Лишь боги знают, свидимся ли снова.
Ты и сейчас уже не тот младенец,
перед которым я сдержал быков.
Когда б не Паламед, мы жили вместе.
Но может быть и прав он: без меня
ты от страстей Эдиповых избавлен,
и сны твои, мой Телемак, безгрешны.
1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.