Мой дом на той стороне реки качается во хмелю,
мой друг коснулся моей руки, как будто сказал «люблю»,
мой голос, смешанный с хрипотцой, покинул мою гортань,
мой друг молчит и глядит в лицо, а слышится «перестань».
Да, я-то что? Это дом трясёт, и кружится голова.
Да, я-то что? Это горло всё! выплевывает слова…
И я почти не пыталась петь и пить, это просто сон.
Мой друг не любит меня теперь, но гладит моё лицо.
Мой мир на той стороне почти распался на образа,
мой друг мне молча сказал «прочти», рукою прикрыв глаза,
и я прочла на изнанке век такую галиматью…
Мой друг – единственный человек, проживший от «love» до «you»
Он отвечает на мой вопрос, смеется, хоть не смешлив,
мой друг коснулся моих волос и слабо кивнул «пошли» –
мой сон кончается за углом, построенным на углу,
и мне ни капли не повезло, что друг мой совсем не глуп.
Он точно видит меня насквозь, но правды не говорит.
Мой дом качает, я слышу «брось» и прячу себя внутри,
на дом на той стороне реки бросается тишина…
мы с другом видимо двойники, скрестившие имена.
Мы точно встретимся через век, нам будет побольше лет,
мой друг единственный человек, умеющий пожалеть.
Надежды вертится колесо, мечта замыкает круг,
мой друг целует меня в висок… как жаль, что он только друг…
По рыбам, по звездам
Проносит шаланду:
Три грека в Одессу
Везут контрабанду.
На правом борту,
Что над пропастью вырос:
Янаки, Ставраки,
Папа Сатырос.
А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище,
Чтоб гвозди звенели,
Чтоб мачта гудела:
"Доброе дело! Хорошее дело!"
Чтоб звезды обрызгали
Груду наживы:
Коньяк, чулки
И презервативы...
Двенадцатый час -
Осторожное время.
Три пограничника,
Ветер и темень.
Три пограничника,
Шестеро глаз -
Шестеро глаз
Да моторный баркас...
Три пограничника!
Вор на дозоре!
Бросьте баркас
В басурманское море,
Чтобы вода
Под кормой загудела:
"Доброе дело!
Хорошее дело!"
Чтобы по трубам,
В ребра и винт,
Виттовой пляской
Двинул бензин.
Вот так бы и мне
В налетающей тьме
Усы раздувать,
Развалясь на корме,
Да видеть звезду
Над бугшпритом склоненным,
Да голос ломать
Черноморским жаргоном,
Да слушать сквозь ветер,
Холодный и горький,
Мотора дозорного
Скороговорки!
Иль правильней, может,
Сжимая наган,
За вором следить,
Уходящим в туман...
Да ветер почуять,
Скользящий по жилам,
Вослед парусам,
Что летят по светилам...
И вдруг неожиданно
Встретить во тьме
Усатого грека
На черной корме...
Так бей же по жилам,
Кидайся в края,
Бездомная молодость,
Ярость моя!
Чтоб звездами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу,
Чтоб волн запевал
Оголтелый народ,
Чтоб злобная песня
Коверкала рот,-
И петь, задыхаясь,
На страшном просторе:
"Ай, Черное море,
Хорошее море..!"
1927
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.