«Ты ку-да, ку-да, ку-да?» - спросят ходики.
Что ж ты делаешь со мной, милый-родненький?
Нелюбовь горчит полынью некошеной,
Топит, губит полыньёй запорошенной.
Привороты, ласки – блёклое кружево.
Средство, сказывают, есть… Вдруг не струшу я?
На Купалу колдовские соцветия
Распускаются в ночи раз в столетие.
Скрипнет дверь, шмыгнёт мышА. В тьму кромешную
Не ходи, дурёха, ну его к лешему!
Что с того, что радость – гостьюшка редкая?
Хоть бы звёздочка на небе монеткою!
Подменили словно лес за околицей:
За подол хватает, сучьями колется…
Как стена вдоль стёжки хоженой выросла…
Огнецвет Перунов, явь ты иль вымысел?
Кто-то ухает, скрежещет и топает,
Пробирается соседними тропами…
Из кустов поодаль конское ржание.
Охну: «Страсть какая! Знать бы заранее!»
Заблестело что-то ало-искристое.
Помогите, все святые, мне выстоять!
Не карай меня ты, ночь заповедная:
Любый нужен мне, не клады заветные.
Только ткнулось в ноги что-то лохматое.
На мгновенье обратилась я в статую…
А потом стремглав назад, да всё с визгами,
Пропади к чертям весь лес вместе с искрами!
И хохочет вслед, и лает, и хрюкает…
С двух сторон глазищи страшные углями…
То ли корни, то ли змеи под пятками…
Не пойду сюда по ягоду сладкую!
Выйду замуж хоть за первого встречного,
Пусть косой-кривой и взять с него нечего!
Нарожаю пацанят и девчоночек…
Ночкой нынешней я крепко учёная.
Глядя в зеркало лишь, вспомню украдкою:
Отчего моя коса с белой прядкою…
Потягалась я с нечистою силою,
Да, молитвочки, видать, не хватило мне…
Нелегкое дело писательский труд –
Живешь, уподобленный волку.
С начала сезона, как Кассий и Брут,
На Цезаря дрочишь двустволку.
Полжизни копить оглушительный газ,
Кишку надрывая полетом,
Чтоб Цезарю метче впаять промеж глаз,
Когда он парит над болотом.
А что тебе Цезарь – великое ль зло,
Что в плане латыни ему повезло?
Таланту вредит многодневный простой,
Ржавеет умолкшая лира.
Любимец манежа писатель Толстой
Булыжники мечет в Шекспира.
Зато и затмился, и пить перестал –
Спокойнее было Толстому
В немеркнущей славе делить пьедестал
С мадам Харриет Бичер-Стоу.
А много ли было в Шекспире вреда?
Занятные ж пьесы писал иногда.
Пускай в хрестоматиях Цезарь давно,
Читал его каждый заочник.
Но Брут утверждает, что Цезарь – говно,
А Брут – компетентный источник.
В карельском скиту на казенных дровах
Ночует Шекспир с пораженьем в правах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
