Мужчина — тайна для женщины, а женщина — для мужчины. Если бы этого не было, то это значило бы, что природа напрасно затратила силы, отделив их друг от друга
"От слова "одиночество"
Дрогнет и воздух в комнате.
И я осознаю, что у человека
Самое слабое место - глаза".
П. Севак
Первое.
Одиночество – не пустота.
Оно достанет даже во сне.
Им, словно желе, заполняют сердце
и прокручивают, как мороженое в МакДоналдсе,
чтобы было вкуснее,
а там или бейся или "свет гаси".
Мы с тобой, как два авиарейса –
рядом, но в разных коридорах,
на встречных курсах,
но в разных аэропортах.
Нам никогда не встретиться,
если только в ангаре для списанных самолетов.
А пока летаем, нам не быть вместе
потому, что мы авиарейсы
конкурирующих авиакомпаний,
под завязку заправленные страданием.
А, может, просто мне хочется,
чтобы было так...
Вобщем,
одиночество – не пустота.
Второе.
Одиночество – не тишина.
Оно – гомон улиц Москвы безбрежной
и оно – память о любви твоей нежной,
которая будет еще или была уже...
Да будет уже!
Как сказал Б.Г.,"душа в неглиже",
в шоке от стыда
зовет, но не придет никогда,
ни тишина, ни с голосом твоим резонанс.
Только последний шанс
отыскать твою волну,
сканируя
радиоактивный фон, Белый Шум,
и идя, подобно Курску, ко дну
бравировать
Гордостью
(всё, что приходит на ум)
перед другом,
а дома, слушая новости,
ловить название твоего города
и бесконечно ждать то мгновение, когда
накроет твоя волна.
Да,
одиночество – не тишина.
Третье.
Одиночество – хаотичное блуждание глаз
в поиске знакомых черт.
Пятидесяти двух недельное воздержание
от писем, звонков, фраз
(мне проще, я – интроверт).
Награда или наказание,
гнев или покаяние -
неважно нисколько.
Знаю только,
что глазам моим надо
угадать
фигуру твою в мареве
над горячим асфальтом,
нарисовать
и, быть может, отправить в Прадо
в осеннем кленовом зареве
твое грудное контральто.
И это будет – шедевр XXI века…
но глаза – самое слабое место у человека,
и обратил внимание
я только сейчас,
бесцельно шатаясь по городу,
на, у каждого второго,
хаотичное блуждание глаз.
От озноба морального
поднимаю ворот:
кому и во что теперь верить?
Степень одиночества каждого, наверное,
можно измерить
интенсивностью поиска знакомых черт.
Радуйся, Прадо, я достаю мольберт...
А здесь жила Петрова. Не могу
припомнить даже имени. Ей-Богу.
Покажется, наверное, что лгу,
а я – не помню. К этому порогу
я часто приближался на бегу,
но только дважды... Нет, не берегу
как память, ибо если бы помногу,
то вспомнил бы... А так вот – ни гу-гу.
Верней, не так. Скорей, наоборот
все было бы. Но нет и разговору
о чем-то ярком... Дьявол разберет!
Лишь помню, как в полуночную пору,
когда ворвался муж, я – сумасброд -
подобно удирающему вору,
с балкона на асфальт по светофору
сползал по-рачьи, задом наперед.
Теперь она в милиции. Стучит
машинкою. Отжившие матроны
глядят в окно. Там дерево торчит.
На дереве беснуются вороны.
И опись над кареткою кричит:
«Расстрелянные в августе патроны».
Из сумки вылезают макароны.
И за стеной уборная журчит.
Трагедия? О если бы.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.