Чья-то жизнь на бархате стола.
В нервных пальцах столбик ярких фишек.
Ставок больше нет, игра пошла!
Налегке клиент уйдёт, острижен.
У соседки на руке «Картье».
Недоступна офисному клерку.
Я хотел бы быть тем кутюрье,
Что с её груди снимает мерку.
Лабухи на сцене жарят твист.
Трое справа, однозначно, геи.
Без уклона лишь саксофонист.
Просто он, как Бог, играть умеет!
бАрмен наколдует мне коктейль,
А потом – сердечко в чашке кофе…
Здесь, конечно, вам не Куршевель,
Но и наши выросли до профи.
У шеста деваха в неглиже
Фору даст француженке субтильной
И разгонит тучи на душе.
Хорошо! Местами даже сильно...
Оттянусь по полной, до нуля.
И, обхлопав тощие карманы,
К дому сквозь промозглость февраля...
Завтра в офис снова спозаранок.
Или еще такой сюжет:
я есть, но в то же время нет,
здоровья нет и нет монет,
покоя нет и воли нет,
нет сердца – есть неровный стук
да эти шалости пером,
когда они накатят вдруг,
как на пустой квартал погром,
и, как еврейка казаку,
мозг отдается языку,
совокупленье этих двух
взвивает звуков легкий пух,
и бьются язычки огня
вокруг отсутствия меня.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
