И легкость бытия невыносима
и тень небытия гнетет,
так сердцу не хватает керосина,
как жизни жить не достает.
Из ночи зрак так пристален и смутен,
а свет дневной железом по стеклу
ползет корячась раком душных будней
ни к городу довлея, ни к селу.
Теряя нить своих повествований
я нахожу беспечных Ариадн
которые все Мани не за money
меня в себя пускают наугад
похохотать вослед. Томов титаны
на икс ссылают неродную речь,
ломая строй домов частушкой странной
про щуку, дурака и суку-печь.
Не оставляя след на парапете
тихонько выхожу в портал окна
никто, как-будто, это не заметил,
что лучше я летаю после сна.
Внизу, ускоренный моим полетом,
вращается волчком корявый шар
и тянет из низин тяжелым потом
мешающим лететь, бежать, дышать..
я падаю так предопределенно,
как яблоко Ньютону на калган,
такой наивный и такой зеленый,
пустыни Оптиной оптический обман.
Уже лежу, насытившись асфальтом
со смрадным вкусом крови и мечты
и сердце мне в аорту тычет пальцем
туда, где много лет назад стояла ты.
И тень твоя опять невыносима,
и что могло, но не сбылось- гнетет.
Вновь сердцу не хватило керосина
в последний беспосадочный полет.
/Сэм/19:07 24.05.2010
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
