Абонента несколько лет уж как не спасти, но остались улица, дом, трамвай и цифры, которые не отпустить, и гудки сквозь динамик: one long goodbye.
Ты просыпаешься каждое утро в бреду, а засыпаешь, как будто идешь на фронт. Кто-то ночами в твоем персональном Аду снова и снова не берет телефон, а под конец отзывается долгим гудком и замолкает тяжелым шуршанием шин.
Кроме того, что сентябрь все так же паршив, новое утро не скажет тебе ничего.
Ты выбегаешь в футболке под сильный дождь, пьешь крепкий кофе по несколько раз на дню, "детское время, не спится" - конечно, врешь, и это всерьез беспокоит твою родню. Но как объяснить им, что несколько долгих лет, ты будто муха, уснувшая за стеклом.
В сизом тумане Трэвл Эйр* взмахнет крылом,
Спящий Титаник, свернув, поплывет на свет.
Дом наш тихонько качается на ветру. Крыша, как сито, пол весь порос травой. Ночью здесь слышен тоскливый звенящий вой - длинные песни блестящих латунных труб. А эти вот стены уже не кирпич - картон, и держит их вместо цемента почтовый клей. Диктор сказал, что становится холодней, а значит, наш дом рассыплется, только тронь.
Невидимый лайнер, вздыхая, идет ко дну,
Ломает закрылки игрушечный самолет.
Твой фикус заметит, какой, мол, хреновый год,
И кошка, качнув ушами, кивнет ему.
***
И наступает новая ночь, твой бессменный осенний враг, про то, что абонент временно недоступен, снова расскажет диспетчер. "Временно", ты усмехнешься, девушка, все так.
Временно, до следующей жизни.
"До встречи. Вернувшись в исходную точку, я буду ждать тебя вечно".**
_______________
* "Иллюзии", Ричард Бах
** (с) Смысловые галлюцинации
Э. Ларионова. Брюнетка. Дочь
полковника и машинистки. Взглядом
она напоминала циферблат.
Она стремилась каждому помочь.
Однажды мы лежали рядом
на пляже и крошили шоколад.
Она сказала, поглядев вперед,
туда, где яхты не меняли галса,
что если я хочу, то я могу.
Она любила целоваться. Рот
напоминал мне о пещерах Карса.
Но я не испугался.
Берегу
воспоминанье это, как трофей,
уж на каком-то непонятном фронте
отбитый у неведомых врагов.
Любитель сдобных баб, запечный котофей,
Д. Куликов возник на горизонте,
на ней женился Дима Куликов.
Она пошла работать в женский хор,
а он трубит на номерном заводе.
Он – этакий костистый инженер...
А я все помню длинный коридор
и нашу свалку с нею на комоде.
И Дима – некрасивый пионер.
Куда все делось? Где ориентир?
И как сегодня обнаружить то, чем
их ипостаси преображены?
В ее глазах таился странный мир,
еще самой ей непонятный. Впрочем,
не понятый и в качестве жены.
Жив Куликов. Я жив. Она – жива.
А этот мир – куда он подевался?
А может, он их будит по ночам?..
И я все бормочу свои слова.
Из-за стены несутся клочья вальса,
и дождь шумит по битым кирпичам...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
