Звуки чужой речи иногда создают странный рисунок, он складывается в почти забытый, но когда-то очень родной говор. Перекатываются, словно галька на мелководье, круглые или рокочущие звуки на языке. И ты просыпаешься не единожды ночью от давления острого камня в рёбра, когда сон стремительно соединяется с явью в полузнакомый и немыслимый, новый и от этого пугающий мир...
… Я провела лето. Перехитрила! Оно надеялось обмануть меня в тесном лабиринте каменных равнодушных стен, загубить жаром чадящей асфальтовой топки, расслабить и сделать равнодушной ко всему и вся, забыть о мечтах. Но… не тут-то было. Я оказалась проворнее: собрала рюкзак, заскочила в медленно набирающий скорость вагон Демидовского экспресса и покатилась в почти забытую даль, сначала на Запад, а затем прямиком на юг. К теплу, Солнцу, морю и горам…
… Темнота в Крыму подкрадывается леопардом – тихо, плавно, мягко… и в кратчайший миг резко нападает. И тогда ничто не спасёт … кроме предусмотрительно взятого фонарика.
Горы, хоть и невысоки, но тверды с тех волшебных времён, когда плескался Прототетис в непомерном бассейне. Играл волнами и взбивал пену на их гребнях. Веками умирали и плавно опускались на дно ракушки, ил, песок. Утолщалось морское ложе. А потом, словно тот леопард, раз, и вскинулось оно, выгнуло хребет, сбросило с себя тяжесть воды, встряхнулись камни и стали горами. И теперь ветер взбивает лёгкую пену на тяжёлых струях воздуха, исходящих из горячих скальников. Лишь воспоминаниями о Тетисе живут мягкие, податливые нагромождения известняка и ракушечника. Приложи ухо к тёплому пористому боку камня, из которого то здесь, то там торчат обломки древнющих раковин, помолчи и слушай. Слышишь шум? Это Тетис продолжает плескаться в кристаллической памяти скал. Поэтому они такие округлые – как голыши на мокром прибое, потому что помнят о властном, временами страшном, временами ласковом древнем океане…
…Эски-Кермен. Знакомое движение звуков, какой-то участок памяти вдруг подсказывает: старая крепость. Древнее огромное городище на горе, с обрушенными «потолками», полыми гротами-комнатами, пещерными храмами, осадными колодцами, отвесными стенами, пятнистой тенью кривых деревьев и надо всем этим бескрайнее великолепие – перевёрнутая чаша неба, то выцветше-голубая, то замазанная серыми облаками, а то разрисованная немыслимыми красками художника-Солнца. Нет на свете лучше и гармоничнее живописи, чем живая, капризно изменчивая под кистью гениального мастера небесная картина восхода (или заката).
Вот темнота делается прозрачнее, светлее. Уже различимо кружево веток на стремительно синеющем фоне. Насупленный, перезревший огромный красный круг заспанно выглядывает из плотных фиолетово-ультрамариново-оранжевых облаков. Проясняется, смахивает с чела патину водяной взвеси, окрашивает тучи кармином, властно прокалывает их световыми мечами. И они не выдерживают натиска, сдаются, рассеиваются. На прощание чуть задерживаются, позволяя восхищённо запечатлеть на сетчатке причудливое сочетание оттенков, и величественно отплывают к горизонту. Рассвет посетил нас!
Из груди вырывается ликующий вопль – ночь закончилась! Вместе с темнотой, первобытным и невесть откуда взявшимся страхом. При свете всё такое понятное и доброе. А ночью ведущая в город главная улица, через ворота, от которых остались в камнях лишь выдолбленные в 5 веке н.э. углубления, извивалась и норовила уронить в колею. Змеёй заползала в плотную темноту, которая через пару метров уже была ощутима до дрожи: там качались и перемещались тени духов и неведомых существ. В воздухе хорошо, от нагретых за день округлых камней идёт ощутимое тепло, но почему-то становится зябко от странного ощущения опасности. Так и мнятся враги, подстерегающие в чернильных тенях пещер. Тянет мохнатые лапы страх, заползает за спину, дышит в шею. И ты вздрагиваешь и оборачиваешься!.. Конечно, там никого нет. Но страх не проходит, а усиливается. Обостряются обоняние и слух. Первобытный человек выходит из подсознания и занимает место съёжившегося хомо социумуса.
Ты вдруг слегка втягиваешь шею в плечи, округляешь спину, пальцы сжимают древко невидимого копья, ноги чуть согнуты, пружинят. Тело готово к броску или бегу. Неведомо откуда взялась дикая грация в движениях. И ты уже не ты, а существо с абсолютным слухом, хищно крадёшься среди светлеющих стен и чёрных глазниц-провалов, втягиваешь воздух, различаешь малейшие нюансы. Всей кожей ощущаешь пространство. Ноги сами ощупывают путь, глаза почти бесполезны в темноте, зато уши ловят шорохи насекомых в траве и колеблются волоски на теле – то ли от ветерка в полном безветрии, то ли от передвижения почти бесплотных, по логике не страшных, но вызывающих безотчётный ужас существ.
Кто вы?! Жители древней старой крепости? Откликнитесь, прикоснитесь к сознанию, расскажите о том, как вы жили за много веков до моего рождения…
Вдруг вижу женскую фигуру в чёрном одеянии с накинутым на голову капюшоном. Она едва различима в темноте, но я «слышу» её призыв о помощи:
- Помоги!
Чем я могу помочь тебе, умершая много веков назад богатая горожанка, даже не жившая в крепости?
Что же ты хочешь?
- Помоги, узнай правду, узнай, кто меня предал!
Я иду за ней, туда, куда она зовёт, а внутри всё сжимается от предчувствия. Захожу в храм, отдаюсь на волю чувств. Будто кто-то ведёт меня за руку: к мрачному алтарю, потом вправо за него, в комнату с провалами (не упасть бы), затем обратно к алтарю… Левее – к углублениям в каменном полу типа могил. Мне нехорошо. Кажется, будто кровь разлита на возвышении, похожем на жертвенный камень. Неужели они приносили человеческие жертвы?..
Что с женщиной, которую собственный отец предал, обманом заманил в осаждённый город? Я вижу, как она бежит по дороге, вокруг, как и сейчас, темнота, почему-то открыты ворота, хотя на ночь их всегда закрывали, она бежит к ним, кричит, зовёт его. И вдруг слева сильные грубые пальцы больно вцепляются в плечо, её втаскивают в дверь, обдирая кожу с руки. А там сзади кто-то набрасывает мешок на голову. Несколько незнакомых (и один знакомый голос) кричат, задают вопросы, бьют… И затем становится нечем дышать. Просто голову сунули в воду, и держат трепыхающуюся жертву, не давая подняться и вдохнуть. Так и утопили. А потом бросили в яму. Страшная смерть…
Предана собственным отцом, утоплена и брошена в яму, и всеми забыта. Тебя хотели принудить к предательству своего города, своей страны, но не получилось, ты не согласилась. Эх, милая женщина, пусть твоя душа освободится и взлетит вверх, спокойная и свободная…
– Спасибо за помощь, живи с миром, – слышу затихающий голос, и сердце отпускает, и становится легко и тепло… Неужели я смогла помочь? Надо же, как всё просто, когда делаешь то, что нужно…
Сколько вас таких?
Много смертей было в крепости, не однажды защитники отражали нападение варваров. Много было боли, ещё больше страданий. И все неупокоенные души ночью взывают к живым:
– Услышьте нас, мы всё ещё здесь! Скитаемся, не в силах оторваться от места гибели. Помогите освободиться, осознайте, вспомните, простите и отпустите…
Вот такой необычный опыт можно получить в старой-престарой крепости, в Эски-Кермен ночью. Люди, если вы жаждете пообщаться с духами подобных мест, знайте, что там кроме крови, страданий, убийств мало, что ощутите. Да, кто-то услышит ответы на заданные вопросы. Но те, кто умеет слышать, знает – здесь на Земле очень много боли. И чем древнее город, тем больше. Мудрость в том, чтобы понимать, принимать и продолжать нести свет и гармонию…
Старик с извилистою палкой
И очарованная тишь.
И, где хохочущей русалкой
Над мертвым мамонтом сидишь,
Шумит кора старинной ивы,
Лепечет сказки по-людски,
А девы каменные нивы -
Как сказки каменной доски.
Вас древняя воздвигла треба.
Вы тянетесь от неба и до неба.
Они суровы и жестоки.
Их бусы - грубая резьба.
И сказок камня о Востоке
Не понимают ястреба.
стоит с улыбкою недвижной,
Забытая неведомым отцом,
и на груди ее булыжной
Блестит роса серебрянным сосцом.
Здесь девы срок темноволосой
Орла ночного разбудил,
Ее развеянные косы,
Его молчание удлил!
И снежной вязью вьются горы,
Столетних звуков твердые извивы.
И разговору вод заборы
Утесов, свержу падших в нивы.
Вон дерево кому-то молится
На сумрачной поляне.
И плачется, и волится
словами без названий.
О тополь нежный, тополь черный,
Любимец свежих вечеров!
И этот трепет разговорный
Его качаемых листов
Сюда идет: пиши - пиши,
Златоволосый и немой.
Что надо отроку в тиши
Над серебристою молвой?
Рыдать, что этот Млечный Путь не мой?
"Как много стонет мертвых тысяч
Под покрывалом свежим праха!
И я последний живописец
Земли неслыханного страха.
Я каждый день жду выстрела в себя.
За что? За что? Ведь, всех любя,
Я раньше жил, до этих дней,
В степи ковыльной, меж камней".
Пришел и сел. Рукой задвинул
Лица пылающую книгу.
И месяц плачущему сыну
Дает вечерних звезд ковригу.
"Мне много ль надо? Коврига хлеба
И капля молока,
Да это небо,
Да эти облака!"
Люблю и млечных жен, и этих,
Что не торопятся цвести.
И это я забился в сетях
На сетке Млечного Пути.
Когда краснела кровью Висла
И покраснел от крови Тисс,
Тогда рыдающие числа
Над бледным миром пронеслись.
И синели крылья бабочки,
Точно двух кумирных баб очки.
Серо-белая, она
Здесь стоять осуждена
Как пристанище козявок,
Без гребня и без булавок,
Рукой указав
Любви каменной устав.
Глаза - серые доски -
Грубы и плоски.
И на них мотылек
Крыльями прилег,
Огромный мотылек крылами закрыл
И синее небо мелькающих крыл,
Кружевом точек берег
Вишневой чертой огонек.
И каменной бабе огня многоточие
Давало и разум и очи ей.
Синели очи и вырос разум
Воздушным бродяги указом.
Вспыхнула темною ночью солома?
Камень кумирный, вставай и играй
Игор игрою и грома.
Раньше слепец, сторох овец,
Смело смотри большим мотыльком,
Видящий Млечным Путем.
Ведь пели пули в глыб лоб, без злобы, чтобы
Сбросил оковы гроб мотыльковый, падал в гробы гроб.
Гоп! Гоп! В небо прыгай гроб!
Камень шагай, звезды кружи гопаком.
В небо смотри мотыльком.
Помни пока эти веселые звезды, пламя блистающих звезд,
На голубом сапоге гопака
Шляпкою блещущий гвоздь.
Более радуг в цвета!
Бурного лета в лета!
Дева степей уж не та!
1919
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
