Просыпаюсь от крика соседки. Выглядываю в окно.
-Иди , посмотри , что твой терминатор опять натворил!!
Быстро одеваюсь. Вольер опять разломан. Не, ну как , как он умудряется прогрызть эту металлическую сетку! Действительно, не собака, а наказание!!! Зову:
-Тим!!! Тииим!!!
-Ага, жди, прибежит!- язвит баба Валя, - вон бочку мне перевернул, и пакеты с мусором разорвал.
-Сейчас приду, уберу,- вздыхаю я.
-Усыпи ты его, на ради Бога. То ж не собака, а сущий демон. Покусает кого-нибудь - горя не оберёшься.
-Не покусает, он - добрый. Просто свободу очень любит.
-Вот и вывези его куда-нибудь, если жалко усыплять. Пусть бродяжничает твой свободолюбивый!
-Так его ж коммунальники пристрелят, как Иркиного. Тот вот и с ошейником был, и породистый. А всё равно пристрелили.
-Так и твоего когда-нибудь пристрелят, пока будет по чужим огородам шастать.
-А я вольер покрепче сделаю, он убегать не будет.
Собираю мусор. Баба Валя, сидя на скамейке, продолжает комментировать.
-Сделаешь, сделаешь. Деревянный – сгрыз? Сгрыз… Новую металлическую сетку на ошмётки раздербанил.? Раздербанил…Вот. Так что нет у тебя другого выхода. Вывези в лес- и всё.
-Ну, что вы такое говорите!
Я начинаю злиться.
-Мы его любим очень! Характер у него такой - трудновоспитуемый.
-О!!! Смотри, виляет хвостом твой «трудновоспитуемый». Ох, сейчас возьму дрына !
Баба Валя грозно поднимается.
Тим опасливо оглядывается , и пригнув голову рулит к себе во двор.
Я вздыхаю.
-Пойду, я , баб Валь, Вы уж извините в очередной раз. И с праздничком Вас!!!
-Нужны мне твои извинения, как зайцу стоп сигнал.
Улыбается.
-И тебя с праздничком! Пошли чайку что ли попьём?
-Я потом зайду, пирогом Вас угощу. А сейчас надо себя в порядок привести. Да и мои куда-то запропастились.
- Куда, куда… уехали ещё два часа назад. Наверное, сюрприз тебе готовят.
-А Вы откуда знаете?
-А я , милая, всё знаю,- опять хитро улыбается соседка.
Иду к себе. Тим лежит в вольере и как ни в чём не бывало приветливо виляет хвостом.
- У тебя совесть есть? Ну, хоть какая-нибудь, собачья? Ты что меня перед людьми позоришь? Сколько я буду за тобой по огородам бегать? Давай ухо!!!
Тим прикрывает ухо лапой. Я начинаю хохотать. Баба Валя тоже.
-От, зараза, а не собака!!!
В доме тихо. Тикают часы. Включаю воду в ванной.
Интересно, почему люди любят петь в таких местах? Наверное, потому что здесь их никто не слышит. И можно спеть ,что хочешь , хоть арию, хоть частушки. «Огней так много золотых на улицах Саратоваааааа, парней так много холостых….»
Интересно, как там мой разбойник? Стоит на задних лапах и раскачивает калитку. Увидев меня, прижимает нос к сетке, мол- не расстраивайся, я больше не буду.
За Москва-рекой в полуподвале
Жил высокого роста блондин.
Мы б его помянули едва ли,
Кабы только не случай один.
Он вставал удивительно поздно.
Кое-как расставался со сном.
Батарея хрипела гриппозно.
Белый день грохотал за окном.
Выпив чашку холодного чаю,
Съев арахиса полную горсть,
Он повязывал шарф, напевая,
Брал с крюка стариковскую трость.
Был он молод. С лохматой собакой
Выходил в переулки Москвы.
Каждый вправе героя гулякой
Окрестить. Так и было, увы.
Раз, когда он осеннею ночью
Интересную книгу читал,
Некто белый, незримый воочью,
Знак смятенья над ним начертал.
С той поры временами гуляка
Различал под бесплотным перстом
По веленью незримого знака
Два-три звука в порядке простом.
Две-три ноты, но сколько свободы!
Как кружилась его голова!
А погода сменяла погоду,
Снег ложился, вставала трава.
Белый день грохотал неустанно,
Заставая его в неглиже.
Наш герой различал фортепьяно
На высоком одном этаже.
И бедняга в догадках терялся:
Кто проклятье его разгадал?
А мотив между тем повторялся,
Кто-то сверху ночами играл.
Он дознался. Под кровлей покатой
Жили врозь от людей вдалеке
Злой старик с шевелюрой косматой,
Рядом - девушка в сером платке.
Он внушил себе (разве представишь?
И откуда надежды взялись?),
Что напевы медлительных клавиш
Под руками ее родились.
В день веселой женитьбы героя
От души веселился народ.
Ели первое, ели второе,
А на третье сварили компот.
Славный праздник слегка омрачался,
Хотя "Горько" летело окрест, -
Злой старик в одночасье скончался,
И гудел похоронный оркестр.
Геликоны, литавры, тромбоны.
Спал герой, захмелев за столом.
Вновь литавры, опять геликоны -
Две-три ноты в порядке простом.
Вот он спит. По январскому полю
На громадном летит скакуне.
Видит маленький город, дотоле
Он такого не видел во сне.
Видит ратушу, круг циферблата,
Трех овчарок в глубоком снегу.
И к нему подбегают ребята
Взапуски, хохоча на бегу.
Сзади псы, утопая в кюветах,
Притащили дары для него:
Три письма в разноцветных конвертах -
Вот вам слезы с лица моего!
А под небом заснеженных кровель,
Привнося глубину в эту высь,
С циферблатом на ратуше вровень
Две-три птицы цепочкой.
Проснись!
Он проснулся. Открытая книга.
Ночь осенняя. Сырость с небес.
В полутемной каморке - ни сдвига.
Слышно только от мига до мига:
Ре-ре-соль-ре-соль-ре-до-диез.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
