Капитан корабля, этот суровый человек, грамотно разбирающийся в точных науках морской навигации,
знающий в совершенстве секстант, нивелир, кипрегель и теодолит, могущий по звёздам в тихую ночь
провести необходимую тщательную мензульную съёмку, расчертить новую географическую карту и смело
набросать на её просторах самые свежие последние контурные очертания материков и океанов. Бесстрашно
проложить среди них путь своего судна и отметить все пройденные за прошедшие века, и посещаемые
человечеством бухты. Дать названия неизвестным ещё науке необитаемым островам и отбиться от настоящих,
людоедских афро-сомалийских каннибалов.
Капитан корабля, этот тщеславный, успевший повидать многое морской бродяга, с усами, в форменной от
юдашкина морской мичманской фуражке, со сверкающим кортиком наперевес. Этот штормовой дуэлянт за
корабельным ламповым монитором, ловко раскидывающий карточные пасьянсы в Косынку и Солитёр,
и бросавший смело чугунные якоря. Этот зазнавшийся мелкий океанический аферист, в сандалиях на босу
ногу, свисал сейчас с верхней реи, под брамселем, и что-то сосредоточенно пытался мне прокричать.
Но я ничего из его слов расслышать не мог. Его крик просто утопал в пришедшей вдруг с архипелага
пыльной бури красного цвета. Отдельные, известные морские выражения, термины и откровенно
нецензурные высказывания ещё как-то можно было не спеша разобрать, но вот в каком контексте они употреблялись,
этого понять было уже практически невозможно.
Волокуша, принёсшая рассыпчатый песок с далёкого австралийского континента, теперь крупными охапками
распыляла его над чистыми, ярко-зелёно-голубыми, мелко-барическими волнами, окрашивая море в знаменитый
пурпурно охристый цвет.
спят без задних иные сновидцы
вящий космос в полночных прыщах
менингитное небо столицы
я несу на усталых плечах
перекресток пустует у парка
некто редкий заходит в метро
я иду как синоним упадка
беспокойством наполнив нутро
блеклым паром труба бородата
треплет ветер его в кураже
мне здесь радостно было когда-то
никогда так не будет уже
смуглый юноша средней закалки
муравей ежедневной возни
в неуютной норе коммуналки
я был счастлив с тобой черт возьми
и запомнил как это бывает
с поцелуем в горячий висок
только время увы убывает
убивает стирает в песок
потому до печального срока
жил на свете любовью горя
но шатаюсь теперь одиноко
под нездешним дождем января
чтобы эту тоску побороть мне
осторожно в последней строке
выйди господи из подворотни
с именным пистолетом в руке
то направо пойду то налево
незнакомого бога моля
и глядит менингитное небо
равнодушно глядит на меня
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
