белым воротничкам и халатам серого белого цвета-
-посвящается!
Степан Иванович не любил лето. У него на лето была амнезия с аллергией. Сначала, пардон, была аллергия, а потом на неё сверху наваливалась амнезия. И глядя на всё это летнее непотребство, Степан Иванович звонил в невралгию, требуя умстьвенного вмешательства до общего наркоза и общего помешательства.
Там мягко, но уверенно посылали степана Ивановича дальше. Регистратура городка привычно лускала семочки и парилась в белых халатах на голое тело. При том, что на всю регистратуру тело было только одно (у упитанного санитара), и в отдельно стоящем здании, откуда периодически выносили даже больше, чем со столовой, которая не была в отдельно стоящем здании.
Степан Иванычу до фени были вечные разборки регистратуры с гинекологией и моргом. Ему нужна была ургентная помощь. И он её не дождался. Потому что летом дело было. Потому что регистратура всем скопом ушла за неоскоплённым живым телом в виде санитара, которому потом от всего этого тоже стало жарко. И стало плохо. Почти как Степану Ивановичу ранее. Только тому плохее было намного, чем этому телу, которому стало просто потно и всего лишь плохо.
И никто ничего не смог изменить...
Лишь потом в отдельно стоящем здании регистратура в халатах и одетое тело санитара вполне резонно возмущались, возвышаясь над Степаном Ивановичем:
- Этож надо, до чего человека жара довела!! Эх, вот и лето выдалось, однако...
Имя Пушкинского Дома
В Академии Наук!
Звук понятный и знакомый,
Не пустой для сердца звук!
Это — звоны ледоходе
На торжественной реке,
Перекличка парохода
С пароходом вдалеке.
Это — древний Сфинкс, глядящий
Вслед медлительной волне,
Всадник бронзовый, летящий
На недвижном скакуне.
Наши страстные печали
Над таинственной Невой,
Как мы черный день встречали
Белой ночью огневой.
Что за пламенные дали
Открывала нам река!
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века.
Пропуская дней гнетущих
Кратковременный обман,
Прозревали дней грядущих
Сине-розовый туман.
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
Не твоих ли звуков сладость
Вдохновляла в те года?
Не твоя ли, Пушкин, радость
Окрыляла нас тогда?
Вот зачем такой знакомый
И родной для сердца звук —
Имя Пушкинского Дома
В Академии Наук.
Вот зачем, в часы заката
Уходя в ночную тьму,
С белой площади Сената
Тихо кланяюсь ему.
11 февраля 1921
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
