Одно из наших развлечений – по вечерам кататься по узкоколейке на сцепах для перевозки леса. Приходим из школы, делаем уроки и собираемся у тупика железной дороги на окраине посёлка.
Сцеп состоит из двух стальных полусцепов, узких и длинных. На каждом - по вращающемуся турникету. В рабочем состоянии турникеты с двумя стойками представляют собой перевёрнутые буквы «П». Эти две «П» и удерживают загружаемый на сцеп лес. Для разгрузки открываются запорные устройства на турникетах с одной стороны сцепа, и стойки падают. Поднимать надо вручную, они хоть и полые, но достаточно тяжёлые. Нас интересует, конечно, полусцеп, хотя называем мы его всё равно сцепом.
Состав нашей компании часто меняется, но костяк её постоянен. Это я, мой лучший друг Лев (это кличка, а не имя), Юрка и Тимур. Вообще-то, в лучшие времена собирается до десяти человек, но сегодня нас только трое. Отсутствует даже Юрка. Скорее всего, усмиряет пьяного отца.
Мы выбиваем металлические башмаки из-под колес сцепа и пытаемся, что есть силы, сдвинуть его с места. Втроём сделать это непросто, но мы не сдаёмся, ведь приходилось расталкивать и вагон, а уж он-то куда как тяжелее.
Вскоре наше средство передвижения набирает скорость. Теперь усилий от нас требуется гораздо меньше. Выбрав момент, я запрыгиваю на сцеп, а Лев с Тимуром, продолжая бежать по шпалам, всё сильнее расталкивают его.
На какое-то мгновение я отключаюсь и прихожу в себя только тогда, когда слышу, как Лев испуганно кричит:
- Прыгай!..
Но, кажется, поздно. Сцеп мчится, и ветер свистит в ушах. Тогда я ложусь лицом вниз на нагретый за день и не успевший остыть металл, и поворачиваю голову вправо, в сторону посёлка. Уже горят фонари, но на улице многолюдно. Никто, правда, не смотрит в мою сторону, и это удивительно, ведь от стука колес закладывает уши. Мелькают дома, среди них и дом Льва. Сцеп входит в крутой поворот и, чуть сбавив скорость, громыхает теперь уже параллельно другой улице, в конце которой находится и мой дом. Вот он, совсем близко, можно рассмотреть, что происходит в комнате. А в комнату из прихожей входит дядя Миша, который несколько лет не был у нас в гостях. Отец жмёт ему руку. Оба улыбаются…
Но дом остаётся позади… Заканчивается посёлок, впереди – пересечение с дорогой. Мне становится очень страшно. Мысль готовит тело к жуткому столкновению. Но всё обходится, и сцеп уже мчится по лесу, вокруг темнота. Я осторожно переворачиваюсь на спину. Небо усыпано звёздами… Красиво… Волшебно…
- Слезай! Не растолкать без Юрки!
Это Лев дёргает меня за рукав. Я с удивлением гляжу по сторонам. Сцеп находится на том же самом месте, где и был с самого начала. До моего дома – около километра. Заснул я, что ли?
Мы расходимся по домам.
Уже с порога я слышу голос матери, обращённый ко мне:
- Где тебя носит? Давай быстрее за стол, дядя Миша приехал!
Еще далёко мне до патриарха,
Еще на мне полупочтенный возраст,
Еще меня ругают за глаза
На языке трамвайных перебранок,
В котором нет ни смысла, ни аза:
Такой-сякой! Ну что ж, я извиняюсь,
Но в глубине ничуть не изменяюсь.
Когда подумаешь, чем связан с миром,
То сам себе не веришь: ерунда!
Полночный ключик от чужой квартиры,
Да гривенник серебряный в кармане,
Да целлулоид фильмы воровской.
Я как щенок кидаюсь к телефону
На каждый истерический звонок.
В нем слышно польское: "дзенкую, пане",
Иногородний ласковый упрек
Иль неисполненное обещанье.
Все думаешь, к чему бы приохотиться
Посереди хлопушек и шутих, -
Перекипишь, а там, гляди, останется
Одна сумятица и безработица:
Пожалуйста, прикуривай у них!
То усмехнусь, то робко приосанюсь
И с белорукой тростью выхожу;
Я слушаю сонаты в переулках,
У всех ларьков облизываю губы,
Листаю книги в глыбких подворотнях --
И не живу, и все-таки живу.
Я к воробьям пойду и к репортерам,
Я к уличным фотографам пойду,-
И в пять минут - лопаткой из ведерка -
Я получу свое изображенье
Под конусом лиловой шах-горы.
А иногда пущусь на побегушки
В распаренные душные подвалы,
Где чистые и честные китайцы
Хватают палочками шарики из теста,
Играют в узкие нарезанные карты
И водку пьют, как ласточки с Ян-дзы.
Люблю разъезды скворчащих трамваев,
И астраханскую икру асфальта,
Накрытую соломенной рогожей,
Напоминающей корзинку асти,
И страусовы перья арматуры
В начале стройки ленинских домов.
Вхожу в вертепы чудные музеев,
Где пучатся кащеевы Рембрандты,
Достигнув блеска кордованской кожи,
Дивлюсь рогатым митрам Тициана
И Тинторетто пестрому дивлюсь
За тысячу крикливых попугаев.
И до чего хочу я разыграться,
Разговориться, выговорить правду,
Послать хандру к туману, к бесу, к ляду,
Взять за руку кого-нибудь: будь ласков,
Сказать ему: нам по пути с тобой.
Май - 19 сентября 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
