Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него; прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой
Итак…
Представьте себе, главлитгероя, которого алчные власти одной, маленькой, но гордящейся монетарным характером своего совершенно независимого государства, страны, довели-таки, до такого пещерного состояния, что он бросил…
КУРИТЬ.
Почти… Это не считая тех изнурительных моментов, когда в безлунную ночь и под одеялом…
А супруга его, нет, не смогла. Не захотела копировать положение угнетённых кирхекухекиндерш западной к нам Европы, после того, как туда завезли этот дурно пахнущий, но, всё-таки, лёгкий наркотик.
И вообще, не было у неё никаких сил жить с этим (тут Вы, моя просвещённая читательница, можете вставить любое из определений, характеризующих именно Вашего избранника), да и как тут не закурить, когда тот же самый (вставьте ему на этом месте что-нибудь покрепче из выражений, которые Вы слышали у героинь американских блокбастеров) выступает на предмет присоединиться к нему и зажить здоровым (для их совместного семейного бюджета) образом их последующего существования…
И начинается в этой, благополучнейшей, когда-то, семейке, беспощадная русская смута (муж) с банальным битьём посуды (жена).
И присоветовать нашим болезным мне абсолютно нечего, так как…
Ну, представьте себе ещё на разочек…
Любимая женщина, соблазнительно так, пахнет табачком с примесью ментола, а ТЫ, в самый ответственный момент, когда уже и совсем…
Хочешь не её, а …ЗАКУРИТЬ!!!
Серый коршун планировал к лесу.
Моросило, хлебам не во зло.
Не везло в этот раз Ахиллесу,
Совершенно ему не везло,
И копье, как свихнувшийся дятел,
Избегало искомых пустот.
То ли силу былую утратил,
То ли Гектор попался не тот.
Не везло Ахиллесу – и точка.
Черной радуги мокли столпы.
И Терсит, эта винная бочка,
Ухмылялся ему из толпы.
Тишина над судами летела,
Размывала печаль берега.
Все вернее усталого тела
Достигали удары врага.
Как по липкому прелому тесту
Расползались удары меча.
Эта битва текла не по тексту,
Вдохновенный гекзаметр топча.
И печаль переполнила меру,
И по грудь клокотала тоска.
Агамемнон молился Гомеру,
Илиаде молились войска.
Я растягивать притчу не стану,
Исходя вдохновенной слюной.
В это утро к ахейскому стану
Вдохновенье стояло стеной.
Все едино – ни Спарты, ни Трои,
Раскололи кифару и плуг.
Мы одни среди пролитой крови,
Мы одни – посмотрите вокруг.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
