Вся эта история началась с самых обыкновенных часов. Казалось бы - что проще - день рождения, гости, подарки, торт со свечками и в одной из завязанных девчачьим розовым бантиком коробочек наручные часы. Вау! Действительно неожиданный презент. В наше время родственники дарят плееры или мобильники, или там, скажем, джинсы. Наручные часы - нечто из разряда ретро. Я разочарованно закинул их в ящик стола и завалил проводами от всевозможных зарядных устройств. Но через неделю вспомнил и снова достал. Они подмигнули мне гладким блестящим бочком и честно показали точное время. Я подумал, что мобильник часто разряжается в самый неподходящий момент. И возникает проблема узнать время. А наручные часы - удобная штука. И не обязательно их носить напоказ. Пусть под рукавом прячутся - кому какое дело, что там у меня где.
Замечу, что в последнем классе жизнь довольно напряженная, особенно после уроков. В пятницу мы с пацанами пошли в кафе отметить день независимости Гондураса. Такая у нас давняя традиция. И хотя это знаменательное событие должно праздноваться 15 сентября, мы его празднуем, когда душа просит. История показала - по пятницам душа привередливее, чем в другие дни.
Сидим, скучаем: анекдоты травим, последние достижения в онлайнах обсуждаем, набиваем желудки вредным фастфудом. И тут вдруг Миха говорит:
- Вау! Что за примочка?
- Ты о чем? - спрашиваю.
Он с сарказмом ткнул в мои часы.
- А, на днюху подарили. Гаджет, замаскированный под часы.
- Гаджет? А зачем замаскированный? Что за секреты? - продолжая надо мной открыто подхихикивать, снова принялся тыкать и щупать мои часы Миха.
- Да там какие-то новые технологии. Не слышали что ли? В Штатах последний писк! - вру не краснея.
- И в чем прикол? - посерьезнее уточнил Васек, начиная въезжать.
- Да ладно...
- Рассказывай давай, чего ломаешься! - потребовали худой хмурый Васек и фанатично преданный картофелю фри плотный Витек.
- Ну, короче, - судорожно соображая, выкручиваюсь, - суть в том, что... эээ... как бы попроще... Эта штука излучает какую-то фигню, которая помогает подчинять себе окружающих людей. Там в Штатах изобретено для топменеджеров. Секретная фишка.
- И как оно работает? - недоверчиво уточнил Васек.
- Ничего не надо делать, оно все само делает. Люди, попадающие в круг диаметром примерно два метра, начинают слегка зомбироваться, подчиняться, стараться помогать, угождать, сочувствуют и некоторым образом слушаются. А если излучение воздействует на них непрерывно больше пяти часов, то они достигают максимальной стадии воздействия - начинают фанатично обожать!
- Что, реально? - просипел Миха охрипшим от удивления голосом.
- А вы не в курсе?! Плохо ленту в контакте читаете?!
- А давай испытаем? - предложил зачарованный Миха.
- Уже!- хихикнул я, надеясь еще превратить все в шутку. - Вы же здесь!
Мои циничные и прожженные виртуалом товарищи вдруг обмякли, оказавшись в растерянности, словно младенцы, брошенные мамкой в мороз на лавочке в парке. Васек непрерывно жует, придумывая повод срочно смыться. Витек и Миха смотрят друг на друга, глупо хлопая глазами. А я жду, когда же они поднимут на смех всю эту бредовую дребедень.
- Слушай, а давай проверим. Но не так, как ты... Давай реально проверим. Вдруг фуфло? Ты сам-то веришь? - вышел из ступора Миха.
- Например?
- Например, проверим в школе. Доведем нашу НН до фанатичного обожания Витька.
Она его с пятого класса ненавидит и трояки шарашит во всех четвертях. Фурия!
НН - наша историчка, Нина Никифоровна, ветеран педагогического труда! И действительно фурия. На пятерку знает только она сама! Довести ее до фанатичного обожания возможно, если прицепить мои часы к портрету Петра Первого или Сталина. Хотя идея поиздеваться над Витьком пришлась всем по душе. Выбор пал на ближайший понедельник, завершив пятничный день Гондурасовой независимости.
В понедельник мы приступили к испытаниям гаджета. По расписанию две истории вподряд с двадцатиминутной переменой. По тщательно разработанному плану Витек, надев мои часы, должен обратить на себя внимание НН - нашей исторической фурии. Мы с Михой должны спровоцировать ситуацию и добиться перемещения Витька на первую парту - поближе к объекту. Попав в круг радиусом один метр, НН подвергнется излучению с максимальным эффектом. А задача Васьки - нейтрализовать звонок с урока, чтобы НН была под воздействием почти два часа.
Сказано - сделано.
Начался урок. Через некоторое время Витек смотрит на часы, красующиеся на его руке.
- Простите, можно вопрос? - прерывает он довольно нахальным тоном нудный речетатив Нины Никифоровны.
- Что тебе? - поворачивается в его сторону и злобненько глядит на Витька фурия.
- Нина Никифоровна, у меня зрение последнее время село, даже времени на часах не вижу. Можно на первую парту пересесть. Вреееменно, - последнее слово Витек тянет с профессионализмом опытного попрошайки.
Фурия зависает в раздумьях: с одной стороны, главная здесь она и только она! Но с другой стороны, Витек отличается упрямством и может сорвать урок.
Мы с Михой готовимся изображать глас возмущенной общественности...
- Ладно, садись, пока нет Кати Абрамовой, - вдруг НН совершенно мирно капитулирует без боя.
- Спасибо! - радостный Витек быстренько переезжает с вещами на первую парту.
Первый пункт плана сработал идеально! Нашего с Михой вмешательства даже и не понадобилось. Мы остаемся на наблюдательной позиции дальней парты.
Однако НН сидела за столом во всех случаях, кроме лишь одного: когда был необходим проектор, она перемещалась в конец класса и вещала оттуда. И именно сейчас она взяла со стола пультик и принялась рассказывать о древнем Риме, тыкая по кнопочкам и меняя изображения на экране.
Витек сидит растерянный и грустный. Мы с Михой плюем на дурацкие эксперименты и тихонечко "режемся" в морской бой. Я знаю, в конце концов, что это самые обыкновенные часы. Но интригу интересно сохранить до конца.
Тем временем, Васек, сидящий на второй парте у окна, продолжает честно исполнять свою роль в спектакле. Он отпрашивается в туалет и что-то повреждает в проводках, тянущихся из учительской от самого звонка до щитка, и, сияющий гордостью от собственных героических успехов, возвращается обратно. Васек до сих пор не в курсе, что план давно провалился.
Два часа мы наслаждаемся древнеримскими мифами, архитектурой и ремесленным искусством, все азартнее топя друг друга в морской бой. Миха выигрывает к концу второго урока со счетом 10-9. Витек бросает на нас тяжелые взгляды, пытаясь смириться со своим отчаянием. Позади Витька аккуратненькая отличница Маша все время его дергает и что-то спрашивает, строя глазки и засовывая в его карманы записочки. Мы над ней потешаемся и отвешиваем гадким шепотком хохмы.
На перемене состоялось совещание в "ставке" - столовке на третьем этаже. Я чувствую яростные угрызения совести и решаюсь признаться. Мне неловко, что пацаны стараются, из кожи вон лезут, спектакль играют, а я их вожу за нос по собственному малодушию - стыдно мне часы наручные носить, видите ли!
- Пацаны, я должен... я хочу сказать... - начинаю не слишком уверенно.
- Держи! - снимает с руки часы и протягивает мне Витька.
- Вы уже поняли, да? - опять трушу, надеясь, что меня и так уже давно раскусили и объясняться не придется.
- Даааа! Вещь! - присвистывает Витька, не скрывая зависти.
- Ага! - подняв большой палец в знак высшего восхищения, соглашается с ним Миха.
- В смысле? Часы понравились? - торможу еще сильнее.
- Ты видал, что с Машкой творилось? Она чуть со стула не упала, лишь бы я посмотрел на нее! - хвастается Витек.
- Ну, она и раньше... - пытаюсь вернуться в русло раскаяния.
- Да нет, это все гаджет! Во! - Витька достает из нагрудного кармана пиджака смятый клочок бумажки и торжественно разворачивает, сияя счастьем и зачем-то приглаживая темные непослушные вихры на макушке.
Все погружаются в чтение, толкаясь и хихикая:
"Пусть ты не Цицерон,
Пусть я не Клеопатра,
Запомни телефон
И адрес кинотеатра"
В конце пририсовано довольно пошленькое сердечко, пробитое стрелой, по всей видимости, Римского рыцаря, и чуть ниже красивенькими циферками - телефон. Я дружески хлопнул Витька по плечу, искренне за него радуясь. В общем, передумал я признаваться. Кто его знает - вдруг и в самом деле часики с сюрпризом?!
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
