Это был Новый год.
Очередной Новый год, который я отмечал с Кризисом Среднего Мозга. Он ввалился бесцеремонно за четверть часа до боя курантов, швырнул на стол фаршированную щуку и сказал:
- Покорми её.
Щука приподняла голову, открыла правый глаз и покосилась на обомлевшие от страха рижские шпроты.
- Ч-чем? - как-то я растерялся.
- Кошачий корм есть? Подсела, дрянь такая, на отраву.
Кошачьего корма в доме не было. Вспомнил, что сердобольная соседка сверху кормит подъездного Серафимыча на площадке между этажами. Метнулся туда. Серафимыча не было, наверное зашкерился где-то от набирающей обороты уличной пальбы. Без десяти двенадцать я уже высыпал горстку китикета из кармана на стол перед зубастой головой. Щука схрумкала блюдо в два приёма и отхлебнула масла у шпрот, которые в ужасе прижались к жестяной стенке. После этого щука упала замертво.
- Готова. Можно резать – сказал Кризис Среднего Мозга. – Шампанское откупоривай.
С первым боем Курантов мы с ним чокнулись и Новый Год наступил. Через полчаса Мозг сидел полуразвалившись на диване, дожёвывая щучий хвост и рыгая шампанским. Я думал, где я буду спать. Мозг вытянул из головы одну извилину и накручивал её на палец, но извилина распрямлялась резко, с лязгом металлической стружки. Взгляд Мозга осоловел и начинал обретать навязчивую томность.
В половине второго Мозг меня трахнул и захрапел. Жаловаться было некому. В два ноль пять я укрыл его пледом и пошёл мыть посуду. А перед этим отнёс щучью голову Серафимычу в виде компенсации. Он уже выполз из укрытия и ждал чего-то подобного от Деда Мороза. В три часа я закрыл входную дверь, ключ положил под коврик и побрёл прочь от своего докризисного состояния. Потому что твёрдо решил на этот раз выкарабкаться сам. Безо всякого щучьего веления.
Внезапно стошнило. Но в три часа двадцать пять минут задышалось легче.
- Э, мужик! С Новым Годом!
Мне показалось, что я снова стал различать речь людей.
Чем больше черных глаз, тем больше переносиц,
а там до стука в дверь уже подать рукой.
Ты сам себе теперь дымящий миноносец
и синий горизонт, и в бурях есть покой.
Носки от беготни крысиныя промокли.
К лопаткам приросла бесцветная мишень.
И к ней, как чешуя, прикованы бинокли
не видящих меня смотря каких женьшень.
У северных широт набравшись краски трезвой,
(иначе - серости) и хлестких резюме,
ни резвого свинца, ни обнаженных лезвий,
как собственной родни, глаз больше не бздюме.
Питомец Балтики предпочитает Морзе!
Для спасшейся души - естественней петит!
И с уст моих в ответ на зимнее по морде
сквозь минные поля эх яблочко летит.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
