Тьма!
Даже не тьма, а густой сумрак. Намеки движения, силуэты. Но все это видится не глазами - смутные образы возникают непосредственно в голове. Я стою в толпе и жду своей очереди. «Толпа» - это не совсем правильно сказано. Как я уже говорил, я никого не вижу. Я просто не могу тут видеть. Точнее, тут не видится… Но мы «стоим» рядом, нас множество, и мы чувствуем друг друга. Не дыхание и звуки, но эмоции. И эти эмоции раздражают. Кто-то боится, кто-то просто возбужден, кто-то не понимает, что происходит… Я же просто зол! Знаете, что «злой» - это единственное прилагательное с одной гласной? Я бы и ее выкинул как-нибудь, но пока не знаю, как. Я тоже не понимаю, что происходит. Я помню вчерашний день. Хорошо помню, как всегда. Но, как я здесь оказался, я не помню и не понимаю. И поэтому я очень зол... Я ментально ищу единомышленника… Эмоции, эмоции, чувства… Все невнятные, все с кислинкой страха. Тошно. Хотя… вдруг, где-то на грани… Ну, конечно, такая же злость, та же аура, там, далеко. Меня физически тянет туда. Это Она. Я понял… Стоп!
Свет!
Яркий, слепящий свет. И внезапное понимание. Вот то, самое яркое и самое дальнее пятно… Впрочем, вы и так все поняли или сейчас поймете. А вот мой ангел-хранитель, самый блекленький. Стоит передо мной и мерцает неровно. Чувствую, оправдательную речь готовит – он здесь вроде моего адвоката.
– А этот почему вне списка? Особенный?
– Да нет, ничего особенного, он хороший, он…
– ?
– Но у нас, боюсь, проблемы…
– ???
– Гордыня…
– Хм… А по делам-то Рай! В чистом виде Рай!
– Вот и я о том же. Несоответствие… Полное.
Начинаю закипать дешевым кипятильником. Ненавижу себя за это, но ничего не могу поделать.
– Ишь ты, Смотри на него! Задира?
– Петруш, ну не зли его, не надо.
– Это почему? Рай надо заслужить!
И тут я, наконец, взрываюсь.
– Да пошел ты! Ни перед кем не выслуживался! Вот еще!
– Силен, брат! А, давай-ка мы его…
– Да пошел ты на…
Стоп!
Тьма!
Темнота. Ни зги. Вот достали своими фокусами! А я думал, серьезная контора. Но в это раз я понимаю, что должен видеть глазами. Просто пока не вижу. Интересно, почему? Ослеп? Вдруг снова чувствую вокруг людей. Нескольких. Эмоции. Все нервничают. Ждут. Одному ждущему больно. Он устал, он на грани… Он зол. Люди вокруг говорят, кричат, спорят…
– Кесарево нужно, немедленно!
– Не сметь! Я сама! Сама!
– Помрешь ты «сама»!
Какая знакомая аура… Так это ведь незнакомка из Приемной!
Эй, осторожней! Какая-то сила выталкивает меня наружу, подхватывают сильные руки, тянут… Мама!!! С отрезанной пуповиной медленно гаснет сознание… Гу, гу-гу. Я плохо соображаю, делаю усилие. Как я зол! Не помню, не могу вспомнить. Мама? Жалкие остатки разума покидают меня, слова ускользают, разодранные мысли выскальзывают из головы и теряются во Вселенной. Пустота… Зачем вы меня шлепнули? Я всхлипываю и начинаю плакать… Стоп!
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемена у подруги.
Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела!
Ни объятья невозможны, ни измена.
* * *
Посылаю тебе, Постум, эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.
Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных -
лишь согласное гуденье насекомых.
* * *
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он - деловит, но незаметен.
Умер быстро - лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.
Рядом с ним - легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях империю прославил.
Сколько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.
* * *
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далёко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники - ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
* * *
Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела -
все равно что дранку требовать от кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я - не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.
* * *
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум, - или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?
* * *
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называются созвездья.
* * *
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.
* * *
Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце,
стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке - Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
март 1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
