Едва проснувшись, Марта поняла, что так жить больше не может. Одиночество пожирало ее плоть, оставляя морщины и горькую болезненность в душе. Мечта выйти замуж и нарожать стремительно превращалась в бледный фантом с издержками в виде трудоголизма и брезжащего на горизонте алкоголизма.
Марта решительно поднялась. Сварила крепкого кофе для поддержания бодрости духа. Ведь именно дух питал идеями плоть. А сам он - Марта много раз убеждалась – питался дорогим кофе и яблочным джемом на свежей булочке. Она открыла любимый сиреневый ежедневник и торжественно написала «План СЕМЬЯ». Поглядев в осенний туман, наливший в окна молока словно в стеклянные стаканы, Марта решила начать с визуализаций. Необходимо притянуть к себе ауру идеи и помочь ей материализоваться. Чем характеризовалась идея семьи? У подруг квартиры завалены детскими вещами, игрушками, книжками и обои разрисованы фломастерами. В ванной обычно есть мужская туалетная вода, шампунь и пена для бритья. Что еще? Марта поморщилась, вспомнив, как тряслись рюмки в буфете, когда сосед темпераментно кричал «Гол!» Передачи по телеку надо выбирать брутальные, эмоциональные, семейные или детские. Никаких научных фильмов и телеспектаклей. Каждую субботу печь пироги, стирать мужские носки и обязательно купить тапочки! Кому именно, Марта пока не могла уточнить. Но уже чувствовала – «он» существует.
Первым пунктом плана оказались «тапки мужские». Дальше побежали вагончиками прочие прелести семейного гнездышка. Но тапочки были особенным этапом, энергетическим локомотивом реализации мечты. Марта знала – в них вся магия!
В магазине провела полдня. Пытаясь угадать его вкус, его предпочтения в цвете и стиле, она повертела в руках, погладила и приложила к груди несколько десятков тапок. Пушистые - слишком женственные, кожаные - слишком стариковские, в клеточку - простые, в полоску - вычурные. Задник - будет заломлен – пошло, без задника - появится по всему дому шарканье – невыносимо, толстые подошвы полнят, тонкие – нарушают естественное положение стопы. Марта швырнула единственную пару, подошедшую по всем параметрам, на пол и бросилась из магазина вон. Все в них было хорошо – но размер не тот. Сорок шестой – много, будет большая разница в росте, у Марты разовьется комплекс лилипутки. Сорок первый – у подруги Жанки такой же. Женский размер! Не пойдет. А нормальных размеров нет - разобрали. Накупив от злости два мешка игрушек, книжек и мультиков, Марта отправилась наполнять дом аурой будущих детей. Рисование на обоях ее немного успокоило и придало вдохновения. Вечер увенчался черничным пирогом собственного приготовления с чаем! Магия визуализации внушала уверенность – теперь все пойдет как по маслу. Нужно набраться терпения и поймать подарок судьбы.
Осенние недели медленно ползли словно слизни по листу клена. Марта ежедневно убирала игрушки и снова их разбрасывала, подрисовывала пару цветочков или бабочек на обоях, пинала мячик и пекла блины с пирогами. Но без тапок материализация визуализаций не наступала. Уже не понимая, зачем вообще ей вся эта катавасия - печь, мыть, вязать, рисовать, смотреть футбол, Марта поняла - семья ей не нужна. Будущие крики, разборки, измены и вечное дежурство по кухне впечатляло и угнетало. Одинокое уютное спокойствие снова показалось счастьем.
Выпив для храбрости кофе, Марта собрала в мешки «магическую» дребедень и вышла в подъезд: раздать детишкам и дело с концом.
- Извините! – остановил Марту мужской голос. Она обернулась. На пороге соседней квартиры стоял тот самый сосед, который умел трясти ее рюмки криками «Гол!».
- А, это вы? – не скрывая разочарования, отвернулась снова к лифту Марта.
- Простите, вы меня только правильно поймите. А можно у вас футбол глянуть? Полуфинал сегодня, а у меня телек сдох, - жалостливо пролепетал сосед, ни на что не надеясь.
- Вот еще, - буркнула Марта. Ей не хотелось выглядеть грубиянкой, и она добавила, - У меня для вас даже тапочек не найдется.
- Ой, не беспокойтесь, я могу так, - отчего-то воодушевился и вконец обнаглел сосед. Обостренное холостяцкое обоняние уже третий месяц изнывало от ароматов домашних пирогов. Сосед надеялся как минимум на пару кусочков черничного слоеного. – Я случайно слышал - вы тоже футбол смотрите. Значит, я вам и не помешаю. Вместе будем болеть! – радовался удаче свежевыбритый мужчина в костюме, недавно купленном специально для знакомства с соседкой.
А. Чегодаев, коротышка, врун.
Язык, к очкам подвешенный. Гримаса
сомнения. Мыслитель. Обожал
касаться самых задушевных струн
в сердцах преподавателей – вне класса.
Чем покупал. Искал и обнажал
пороки наши с помощью стенной
с фрейдистским сладострастием (границу
меж собственным и общим не провесть).
Родители, блистая сединой,
доили знаменитую таблицу.
Муж дочери создателя и тесть
в гостиной красовались на стене
и взапуски курировали детство
то бачками, то патлами брады.
Шли дни, и мальчик впитывал вполне
полярное величье, чье соседство
в итоге принесло свои плоды.
Но странные. А впрочем, борода
верх одержала (бледный исцелитель
курсисток русских отступил во тьму):
им овладела раз и навсегда
романтика больших газетных литер.
Он подал в Исторический. Ему
не повезло. Он спасся от сетей,
расставленных везде военкоматом,
забился в угол. И в его мозгу
замельтешила масса областей
познания: Бионика и Атом,
проблемы Астрофизики. В кругу
своих друзей, таких же мудрецов,
он размышлял о каждом варианте:
какой из них эффектнее с лица.
Он подал в Горный. Но в конце концов
нырнул в Автодорожный, и в дисканте
внезапно зазвучала хрипотца:
"Дороги есть основа... Такова
их роль в цивилизации... Не боги,
а люди их... Нам следует расти..."
Слов больше, чем предметов, и слова
найдутся для всего. И для дороги.
И он спешил их все произнести.
Один, при росте в метр шестьдесят,
без личной жизни, в сутолоке парной
чем мог бы он внимание привлечь?
Он дал обет, предания гласят,
безбрачия – на всякий, на пожарный.
Однако покровительница встреч
Венера поджидала за углом
в своей миниатюрной ипостаси -
звезда, не отличающая ночь
от полудня. Женитьба и диплом.
Распределенье. В очереди к кассе
объятья новых родственников: дочь!
Бескрайние таджикские холмы.
Машины роют землю. Чегодаев
рукой с неповзрослевшего лица
стирает пот оттенка сулемы,
честит каких-то смуглых негодяев.
Слова ушли. Проникнуть до конца
в их сущность он – и выбраться по ту
их сторону – не смог. Застрял по эту.
Шоссе ушло в коричневую мглу
обоими концами. Весь в поту,
он бродит ночью голый по паркету
не в собственной квартире, а в углу
большой земли, которая – кругла,
с неясной мыслью о зеленых листьях.
Жена храпит... о Господи, хоть плачь...
Идет к столу и, свесясь из угла,
скрипя в душе и хорохорясь в письмах,
ткет паутину. Одинокий ткач.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
