Едва проснувшись, Марта поняла, что так жить больше не может. Одиночество пожирало ее плоть, оставляя морщины и горькую болезненность в душе. Мечта выйти замуж и нарожать стремительно превращалась в бледный фантом с издержками в виде трудоголизма и брезжащего на горизонте алкоголизма.
Марта решительно поднялась. Сварила крепкого кофе для поддержания бодрости духа. Ведь именно дух питал идеями плоть. А сам он - Марта много раз убеждалась – питался дорогим кофе и яблочным джемом на свежей булочке. Она открыла любимый сиреневый ежедневник и торжественно написала «План СЕМЬЯ». Поглядев в осенний туман, наливший в окна молока словно в стеклянные стаканы, Марта решила начать с визуализаций. Необходимо притянуть к себе ауру идеи и помочь ей материализоваться. Чем характеризовалась идея семьи? У подруг квартиры завалены детскими вещами, игрушками, книжками и обои разрисованы фломастерами. В ванной обычно есть мужская туалетная вода, шампунь и пена для бритья. Что еще? Марта поморщилась, вспомнив, как тряслись рюмки в буфете, когда сосед темпераментно кричал «Гол!» Передачи по телеку надо выбирать брутальные, эмоциональные, семейные или детские. Никаких научных фильмов и телеспектаклей. Каждую субботу печь пироги, стирать мужские носки и обязательно купить тапочки! Кому именно, Марта пока не могла уточнить. Но уже чувствовала – «он» существует.
Первым пунктом плана оказались «тапки мужские». Дальше побежали вагончиками прочие прелести семейного гнездышка. Но тапочки были особенным этапом, энергетическим локомотивом реализации мечты. Марта знала – в них вся магия!
В магазине провела полдня. Пытаясь угадать его вкус, его предпочтения в цвете и стиле, она повертела в руках, погладила и приложила к груди несколько десятков тапок. Пушистые - слишком женственные, кожаные - слишком стариковские, в клеточку - простые, в полоску - вычурные. Задник - будет заломлен – пошло, без задника - появится по всему дому шарканье – невыносимо, толстые подошвы полнят, тонкие – нарушают естественное положение стопы. Марта швырнула единственную пару, подошедшую по всем параметрам, на пол и бросилась из магазина вон. Все в них было хорошо – но размер не тот. Сорок шестой – много, будет большая разница в росте, у Марты разовьется комплекс лилипутки. Сорок первый – у подруги Жанки такой же. Женский размер! Не пойдет. А нормальных размеров нет - разобрали. Накупив от злости два мешка игрушек, книжек и мультиков, Марта отправилась наполнять дом аурой будущих детей. Рисование на обоях ее немного успокоило и придало вдохновения. Вечер увенчался черничным пирогом собственного приготовления с чаем! Магия визуализации внушала уверенность – теперь все пойдет как по маслу. Нужно набраться терпения и поймать подарок судьбы.
Осенние недели медленно ползли словно слизни по листу клена. Марта ежедневно убирала игрушки и снова их разбрасывала, подрисовывала пару цветочков или бабочек на обоях, пинала мячик и пекла блины с пирогами. Но без тапок материализация визуализаций не наступала. Уже не понимая, зачем вообще ей вся эта катавасия - печь, мыть, вязать, рисовать, смотреть футбол, Марта поняла - семья ей не нужна. Будущие крики, разборки, измены и вечное дежурство по кухне впечатляло и угнетало. Одинокое уютное спокойствие снова показалось счастьем.
Выпив для храбрости кофе, Марта собрала в мешки «магическую» дребедень и вышла в подъезд: раздать детишкам и дело с концом.
- Извините! – остановил Марту мужской голос. Она обернулась. На пороге соседней квартиры стоял тот самый сосед, который умел трясти ее рюмки криками «Гол!».
- А, это вы? – не скрывая разочарования, отвернулась снова к лифту Марта.
- Простите, вы меня только правильно поймите. А можно у вас футбол глянуть? Полуфинал сегодня, а у меня телек сдох, - жалостливо пролепетал сосед, ни на что не надеясь.
- Вот еще, - буркнула Марта. Ей не хотелось выглядеть грубиянкой, и она добавила, - У меня для вас даже тапочек не найдется.
- Ой, не беспокойтесь, я могу так, - отчего-то воодушевился и вконец обнаглел сосед. Обостренное холостяцкое обоняние уже третий месяц изнывало от ароматов домашних пирогов. Сосед надеялся как минимум на пару кусочков черничного слоеного. – Я случайно слышал - вы тоже футбол смотрите. Значит, я вам и не помешаю. Вместе будем болеть! – радовался удаче свежевыбритый мужчина в костюме, недавно купленном специально для знакомства с соседкой.
Картина мира, милая уму: писатель сочиняет про Муму; шоферы колесят по всей земле со Сталиным на лобовом стекле; любимец телевиденья чабан кастрирует козла во весь экран; агукая, играючи, шутя, мать пестует щекастое дитя. Сдается мне, согражданам не лень усердствовать. В трудах проходит день, а к полночи созреет в аккурат мажорный гимн, как некий виноград.
Бог в помощь всем. Но мой физкультпривет писателю. Писатель (он поэт), несносных наблюдений виртуоз, сквозь окна видит бледный лес берез, вникая в смысл житейских передряг, причуд, коллизий. Вроде бы пустяк по имени хандра, и во врачах нет надобности, но и в мелочах видна утечка жизни. Невзначай он адрес свой забудет или чай на рукопись прольет, то вообще купает галстук бархатный в борще. Смех да и только. Выпал первый снег. На улице какой-то человек, срывая голос, битых два часа отчитывал нашкодившего пса.
Писатель принимается писать. Давно ль он умудрился променять объем на вакуум, проточный звук на паузу? Жизнь валится из рук безделкою, безделицею в щель, внезапно перейдя в разряд вещей еще душемутительных, уже музейных, как-то: баночка драже с истекшим сроком годности, альбом колониальных марок в голубом налете пыли, шелковый шнурок...
В романе Достоевского "Игрок" описан странный случай. Гувернер влюбился не на шутку, но позор безденежья преследует его. Добро бы лишь его, но существо небесное, предмет любви - и та наделала долгов. О, нищета! Спасая положенье, наш герой сперва, как Германн, вчуже за игрой в рулетку наблюдал, но вот и он выигрывает сдуру миллион. Итак, женитьба? - Дудки! Грозный пыл объемлет бедолагу. Он забыл про барышню, ему предрешено в испарине толкаться в казино. Лишения, долги, потом тюрьма. "Ужели я тогда сошел с ума?" - себя и опечаленных друзей резонно вопрошает Алексей Иванович. А на кого пенять?
Давно ль мы умудрились променять простосердечье, женскую любовь на эти пять похабных рифм: свекровь, кровь, бровь, морковь и вновь! И вновь поэт включает за полночь настольный свет, по комнате описывает круг. Тошнехонько и нужен верный друг. Таким была бы проза. Дай-то Бог. На весь поселок брешет кабыздох. Поэт глядит в холодное окно. Гармония, как это ни смешно, вот цель его, точнее, идеал. Что выиграл он, что он проиграл? Но это разве в картах и лото есть выигрыш и проигрыш. Ни то изящные материи, ни се. Скорее розыгрыш. И это все? Еще не все. Ценить свою беду, найти вверху любимую звезду, испарину труда стереть со лба и сообщить кому-то: "Не судьба".
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
