День умирает - и это четко ощущается по растушированию цвета. День молочневеет, становится серым, вязким. Только зелень, южная, крикливая, держится молодцом.
Вдруг зажигается фонарь - стальная ножка, желтое и насыщенное тельце.
Где-то даже становится смешно - день еще с нами, не ушел в никуда, не затерялся среди никаких, дурных, прекрасных, вздорных, честных, ярких, беспробудных дней.
Еще нет.
К чему же эта желтая, круглая, спрятанная в металл сердцевина глазуньи?
Есть что-то в фонаре, включенном при еще живущем дне, неприличное.
Не фонарь, а шлюха, вышедшая на промысел и не дождавшаяся темноты.
Фонарь желт, напыщен и самодоволен.
Он знает, что через 20 минут день умрет, и те, кому он мешал или казался нарочитым, вдруг возлюбят его покой и прильнут к нему, ожидая защиты.
Начинается проза, но жизнь побеждает её,
и поэзия снова, без шапки, без пуговиц двух,
прямо через ограду, чугунное через литьё,
нет, не перелезает, но перелетает, как дух.
Улыбается чуть снисходительно мне Аполлон,
это он, это жизнь и поэзия, рваный рукав,
мой кумир, как сказали бы раньше, и мой эталон,
как сказали бы позже, а ныне не скажут никак.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.