Где и когда это было?.. В детстве ли раннем Берёзовском, высокосугробном, на станции Забойщик под Кемерово? Или в юности флотской на берегах эстонских в обледенении голубоватом залива Хара-Лахт? А, может, в молодости буйной в краю заиндевелом Дальневосточном - в посёлке таёжном Сулук? Или уже в зрелости непокорной на Севере Тюменском студёном, с Ямалом ледяным граничащим? Не разобрать издалека жизненного, издалека географического…
Да только видится в декабре моём пятидесятивосьмилетнем, в декабре кубанском, солнечном и бесснежном, такая картинка.
Выстрелила рябина раскидистая, снегом припорошенная, крупной дробью красных гроздьев, да так и застыли дробинки кучно, будто капельки крови, в густом морозном тумане. И алеют теперь в глазах и в сердце моём – навечно...
“О-да-се-вич?” — переспросил привратник
и, сверившись с компьютером, повёл,
чуть шевеля губами при подсчёте
рядов и мест.
Мы принесли — фиалки не фиалки —
незнамо что в пластмассовом горшке
и тихо водрузили это дело
на типовую серую плиту.
Был зимний вполнакала день.
На взгляд туриста, неправдоподобно-
обыденный: кладбище как кладбище
и улица как улица, в придачу —
бензоколонка.
Вот и хорошо.
Покойся здесь, пусть стороной пройдут
обещанный наукою потоп,
ислама вал и происки отчизны —
охотницы до пышных эксгумаций.
Жил беженец и умер. И теперь
сидит в теньке и мокрыми глазами
следит за выкрутасами кота,
который в силу новых обстоятельств
опасности уже не представляет
для воробьёв и ласточек.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
