Он залетел в магазин, как в службу спасения, весь потный:
- Помогите, я так загонялся. Мне сюда нужен горшок.
И достал кашпо, сделанное под пень с улиткой сбоку. Эта улитка давала большой выступ вовнутрь.
- Мне нужен горшок, чтобы туда поставить. И посадить в него цветок.
- Это вряд ли, горшок по размеру туда не пройдёт, выступ мешает.
- Говорят, ещё можно насыпать дренаж, но в другом магазине мне сказали, что дренаж ерунда. Это правда?
- Какой цветок-то?
- Глоксиния.
- Не ерунда. Насыпьте слой побольше, кашпо у вас глубокое, как раз оставшегося места глоксинии хватит для земли, ей глубокого горшка не надо.
- Но я хотел красиво! Чтоб всё по правилам. Горшок с дырочками, вода будет уходить. Мне сказали этому цветку не надо много воды, может загнить. Говорите, так не получится? Зачем я тогда купил это за 500 рублей!
- И дренаж по правилам. Насыпьте слой на дно побольше. И не лейте много воды. У вас там достаточно места и для хорошего дренажа и для глоксинии.
- Как я загонялся!
- Ну или вместо горшка приспособьте коробку из-под сока, её смять можно. Или целлофан на худой конец.
- Ну что вы, какой целлофан! А что я той женщине скажу, которая мне этот цветок отдала? Эх…
Он ушёл. Не было его пять минут.
- Я вернулся, я подумал, я так загонялся. Давайте дренаж. А поменьше пакета нет? А куда я всё это дену?
- Отдадите женщине, которая вам цветок подарила, наверняка у неё много цветов, рано или поздно он ей понадобится.
- Как вас зовут?
- Наташа.
- Я назову его Наташа. Теперь всё будет хорошо.
Я посетил тебя, пленительная сень,
Не в дни веселые живительного Мая,
Когда, зелеными ветвями помавая,
Манишь ты путника в свою густую тень;
Когда ты веешь ароматом
Тобою бережно взлелеянных цветов:
Под очарованный твой кров
Замедлил я моим возвратом.
В осенней наготе стояли дерева
И неприветливо чернели;
Хрустела под ногой замерзлая трава,
И листья мертвые, волнуяся, шумели.
С прохладой резкою дышал
В лицо мне запах увяданья;
Но не весеннего убранства я искал,
А прошлых лет воспоминанья.
Душой задумчивый, медлительно я шел
С годов младенческих знакомыми тропами;
Художник опытный их некогда провел.
Увы, рука его изглажена годами!
Стези заглохшие, мечтаешь, пешеход
Случайно протоптал. Сошел я в дол заветный,
Дол, первых дум моих лелеятель приветный!
Пруда знакомого искал красивых вод,
Искал прыгучих вод мне памятной каскады:
Там, думал я, к душе моей
Толпою полетят виденья прежних дней...
Вотще! лишенные хранительной преграды,
Далече воды утекли,
Их ложе поросло травою,
Приют хозяйственный в нем улья обрели,
И легкая тропа исчезла предо мною.
Ни в чем знакомого мой взор не обретал!
Но вот, по-прежнему, лесистым косогором,
Дорожка смелая ведет меня... обвал
Вдруг поглотил ее... Я стал
И глубь нежданную измерил грустным взором.
С недоумением искал другой тропы.
Иду я: где беседка тлеет,
И в прахе перед ней лежат ее столпы,
Где остов мостика дряхлеет.
И ты, величественный грот,
Тяжело-каменный, постигнут разрушеньем
И угрожаешь уж паденьем,
Бывало, в летний зной прохлады полный свод!
Что ж? пусть минувшее минуло сном летучим!
Еще прекрасен ты, заглохший Элизей.
И обаянием могучим
Исполнен для души моей.
Тот не был мыслию, тот не был сердцем хладен,
Кто, безымянной неги жаден,
Их своенравный бег тропам сим указал,
Кто, преклоняя слух к таинственному шуму
Сих кленов, сих дубов, в душе своей питал
Ему сочувственную думу.
Давно кругом меня о нем умолкнул слух,
Прияла прах его далекая могила,
Мне память образа его не сохранила,
Но здесь еще живет его доступный дух;
Здесь, друг мечтанья и природы,
Я познаю его вполне:
Он вдохновением волнуется во мне,
Он славить мне велит леса, долины, воды;
Он убедительно пророчит мне страну,
Где я наследую несрочную весну,
Где разрушения следов я не примечу,
Где в сладостной сени невянущих дубров,
У нескудеющих ручьев,
Я тень священную мне встречу.
1834
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
