Они были соседями всегда, сколько себя помнят. Лена и Эдик. Будучи смешными карапузами, играли в дворовой песочнице. В школу ходили в один класс. Правда, сидели не за одной партой. Но ничего. Домой всегда шли вместе. И если чья-то мама задерживалась на работе, другая мама встречала детей из школы.
Эдик был худым подвижным мальчиком. Любил проказничать и сочинять смешные небылицы. Лене нравилось его слушать, она была девочкой веселой, но не избалованной. Они были как брат и сестра. Квартиры их находились рядом, родители дружили.
После школы Лена и Эдик поступили в педагогический университет. Лена на филфак, а Эд - на физмат. Еще в студенческие годы каждый из них встретил свою любовь, отыграли громкие свадьбы. Через время из их квартир уже слышались детские голоса, коляски с трудом разъезжались на маленькой площадке.
Однажды Лена, зашедшая на чай к соседям, заметила, что у Ирины, Эдиковой жены, красные от слёз глаза.
- Да, наверное, - Ирина с трудом справилась со всхлипами. - Беда у нас. Эдик слепнет. Ожог сетчатки. Насмотрелся на сварку. В школе ремонтировали физкабинет. Зачем-то сунулся туда. Ну и поймал на свою голову.
- А что врачи говорят?
- Говорят, нужна операция. А еще - что это риск, и он может потерять зрение навсегда.
Лена попыталась представить, каково сейчас Эдику. Его боль и отчаяние передались ей. Она закрыла глаза и представила, что никогда не сможет их открыть. Её охватила паника. Нет. Надо что-то делать. Она открыла глаза и посмотрела на Ирину.
- Пойду поговорю с ним. Где он сейчас? - проговорила Лена.
- Да сидит с Наташкой, уроки делают. Им в девятом классе столько задавать стали - ни сил, ни времени не хватает. Пойди, там они, в детской. А я тут посуду помою...
Лена зашла в Наташину комнату. Эдик сидел за столом и что-то рассказывал дочке.
- Привет, Эд, я всё знаю. О твоих глазах. Что ты решил?
Эх, если бы можно было отдать ему один свой глаз, не задумываясь бы это сделала. Но медицина еще не дошла до пересадки глаз.
- Пойду на операцию. Рискну. Ленка, подержишь за меня кулаки?
Через месяц Эдика прооперировали. К нему пустили на второй день. Он лежал с повязкой на глазах. Лена взяла его руку, погладила.
- Ну что, братишка, как дела?
- Говорят, буду видеть.
- Вот и славно. Там за дверью твои стоят, Ириша с Наташкой. Сейчас зайдут. Они-то тебя уж точно вылечат, - весело сказала Лена, поцеловала Эда в щеку и вышла.
Она представила, как сейчас Эдику хорошо с родными, и улыбнулась.
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
- Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем,- и через плечо поглядела.
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, - идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса - не поймешь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады - и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена,-
Не Елена - другая, - как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
11 августа 1917, Алушта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
