Прилетела сойка. Красотка. Бежево-розоватая, с синими и белыми галунами, в черной бархатной ермолке на голове.
Разбойница, воровка, предательница - по лесу мимо неё не пройти, орёт дуром, всех предупреждает - в лесу чужой, человек по лесу идёт...
Крик сойкин - как старая деревянная калика на ветру.
Сидит оглядывается. Посматривает.
Ну ясно - весна. Решила сладкая соечья парочка гнездо шить в нашем кипарисе. Воруют всё что кажется подходящим. С балкона второго этажа, в доме напротив, утащила птица даже какие-то пластиковые яркие нити, видимо гнездо укрепить.
Я бинокль взяла, ищу в кипарисе место гнездовья.
А вот оно - там же где и в прошлом году. Разместились тогда сойки, затихли. Самочка сидит, птенчиков в персональных элипсоидах греет, мужик на страже, чтоб никто жену не обидел.
А на соседней хрущобной крыше вороны митингуют, да на кипарис поглядывают. И решила пара ворон согнать соек с гнезда, и самим в него заселиться, видимо очень оно им понравилось, и по размерам подошло.
Я услышала шум битвы, и к окну поплотнее - поглядеть чем дело кончится.
Крик такой стоял, что казалась дерутся не две пары, а полчища хрипатых птиц. Голосочки то что у соек, что у ворон - мимо музыки, просто мат грязный - и всё!
Ветви на кипарисе в районе битвы ходуном ходили, сор сыпался, и пыль поднималась, так бились за гнездо птицы.
Долго не отступали вороны, но победили хозяева, сохранили за собой собственность. Убрались вороны на соседскую крышу. А через несколько лет их с того места чайки согнали. Эти уж совсем наглые и могучие.
А я после битвы соек с воронами ещё больше месяца наблюдала в отцовский бинокль, как копошилось в гнезде что-то нежное и в пуху, а потом уж и в перьях, как высаживали сойки своих птенчиков, ещё почти беспомощных, на ветки у гнезда, и сидели рядом с ними, следили, чтоб не обидел их никто.
Вот уже много лет каждый год прилетают сойки к этому большому кипарису и обновляют старое гнездо. Интересно, одна и та же пара, или новые жители меняют старых?
Прочитала, что в дикой природе эта птица живет от пяти до семи лет, а максимальная продолжительность жизни сойки составляет 20-22 года.
Так что может быть одна и та же пара. Город ведь у нас, не лес, удобств больше, еды больше, кипарис - дерево уютное, скрытное, чего же не пожить?
А ещё горлинки это дерево облюбовали, тоже в нём птенчиков выводят. Кипарис и против ветра хорош, не собьёт норд-ост гнездо, как это случилось однажды прямо у нас на глазах - долго боролась пара горлинок с ветром, пыталпсь спасти кладку и гнездо, но акация, где они построились - дерево просторное, сквозное - сбил ураган гнёздышко, высиротил птиц в тот год.
С той поры горлинки умнее стали, только в кипарисе детей выхаживают. Дерево огромное, места в нём хватает и для соек, и для горлинок.
Ну, и для кошек тоже, пасут кошки птиц, полакомиться птенчиками вкусно ведь. Так и идут войны всю весну.
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами.
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!" кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душа лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906. Озерки
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
