В детстве я считалась непоседой. Как только меня не называли: Егозой, Стрекозкой, Живчиком. С возрастом я ничуть не изменилась. Все на бегу, все одновременно и все успеваю! Последнее удивляло многих и безумно радовало меня. Спасибо папочке! Это его быстрые мозги во мне работают. Это его рацио позволило мне сколького добиться еще в молодости… Эх, только какой сейчас толк от моих достижений?
В младших классах я часто болела ангиной. И когда приговором доктора звучало: «Постельный режим!», я, вынужденная мириться с вердиктом, томясь в кровати, придумывала целые фантазийные миры. Только никак не могла определиться, кем мне больше хочется быть – принцессой, которую спасает принц или принцессой, которая завоевывает страны. В конечном итоге всегда выбирала последнее, но мужественный герой тоже появлялся и, в конечном итоге, меня от чего-нибудь, да спасал.
А я его убила.
Олег еще не пришел в себя, и врачи не обнадеживали. Серьезных внешних повреждений не было, но он был в коме. Уже три месяца. За это время я научилась, закусывая зубами трубочку, управлять ультрасовременным инвалидным креслом, не стесняться ходить в туалет по-новому и придумала сто способов самоубийства. Есть мизерный шанс, что я снова начну двигаться, но он ничтожно мал, а боль огромна. Вначале она была так велика, что прошибала действие наркотиков, которые мне давали. Тогда же я поняла, что слово эвтаназия для врачей табу. Но я и так не уйду, пока не проснется Олег, поэтому решение этой проблемы автоматически отложилось.
Я пыталась строить миры, как раньше. Но мои мечи ломались, замки рушились, а рыцарь не приходил. Когда он придет, я попрошу его, чтоб он меня отпустил. А еще лучше было бы узнать от сестрички, что Олег очнулся, но пока ему запретили вставать. Дня за два я придумаю, как уйти. Вдруг вспомнилась «Малышка на миллион», и я заплакала. Странно, до этого я вспоминала только великого стоика Фриду Кало.
***
– Тогда я буду носить тебя на руках! Стрекозка, я там только что был! Меня выгнали взашей и тебя там не ждут! – Олег бережно коснулся моей щеки.
Я только и могла, что шмыгать носом. Лицо я чувствовала, и тепло его пальцев меня окончательно убедило, что передо мной не призрак. Мой рыцарь вернулся! Он жив! Это ведь я уговорила его поехать на дачу. Он так хотел поваляться дома после дежурства. Это я дернула руль, когда увидела злосчастную собаку прямо перед машиной!
– Знаешь, я искал тебя там. Перед тем, как потерять сознание я видел, что ты вылетела через лобовое стекло. Наверное, я и в кому-то впал от испуга за тебя – побежал следом!
Я слушала родной голос и, как кошка, жмурилась от счастья. Я буду делать операцию, мы сделаем сто операций, если будет нужно. Я убегу из ограниченной и убогой реальности моего супер-кресла, застрявшей между жизнью и смертью. Только в этот раз я выберу жизнь!
Время за полночь медленным камнем,
За холодным стеклом ни шиша.
Только мы до утра тараканим,
Насекомую службу верша.
В эту пору супружеской пашней
Рассыпают свои семена
Обитатели жизни всегдашней,
Не любившие нас дотемна.
Разве дома тебя не ругали
За привычку в такие часы
Разминаться по стенке кругами,
Вдохновенно топорща усы?
В эту пору внутри организма
Незакатное пламя бело,
Но, как яркий пример атавизма,
Нелетавшее дремлет крыло.
Не кори, что в ближайшую среду
Тихомолкой в кухонном тряпье
Я с родительской площади съеду,
Изменив тараканьей тропе.
Но, зайдя к тебе прежде за плинтус,
Керосину хлебнуть задарма,
Я от слез неожиданных слипнусь,
И проститься не хватит ума.
Для того ли мы дни раздарили,
Как реликтовый бор под пилу,
Чтобы нас, наконец, раздавили
На чужом пенсильванском полу?
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
