У нас в классе учился Саша Зимин, похожий на старичка. Он был сухощавый, чуть сутулый, с какими-то очень жиденькими волосами. Он курил. Не помню, чтоб он был весёлым, всё время высказывал язвительные замечания, любил насмешничать. Знал досконально все политические события в мире. Читал газеты и слушал радио. Ну, старичок!
Главной особенностью Сашки было употребление слова-паразита «она» с ударением на первом слоге.
У доски на истории он отвечал примерно так:
- Двадцать второго июня, она, фрицы, она, без объявления войны, она, напали, она, на СССР.
Был ли он в кого-то влюблён – не знаю. К седьмому классу симпатии возникали и менялись в геометрической прогрессии. Я иногда ловила на себе его взгляд. Однажды даже спросила: «Что вылупился?» Он ответил: А чё, она, нельзя, она?»
Зимин умер совсем молодым. Совсем. Кажется, двадцати пяти ещё не было. Мне одноклассники говорили, что у него обнаружили какую-то неизлечимую болезнь лёгких.
Еще не погаснет жемчужин
соцветие в городе том,
а я просыпаюсь, разбужен
протяжным фабричным гудком.
Идет на работу кондуктор,
шофер на работу идет.
Фабричный плохой репродуктор
огромную песню поет.
Плохой репродуктор фабричный,
висящий на красной трубе,
играет мотив неприличный,
как будто бы сам по себе.
Но знает вся улица наша,
а может, весь микрорайон:
включает его дядя Паша,
контужен фугаскою он.
А я, собирая свой ранец,
жуя на ходу бутерброд,
пускаюсь в немыслимый танец
известную музыку под.
Как карлик, как тролль на базаре,
живу и пляшу просто так.
Шумите, подземные твари,
покуда я полный мудак.
Мутите озерные воды,
пускайте по лицам мазут.
Наступят надежные годы,
хорошие годы придут.
Крути свою дрянь, дядя Паша,
но лопни моя голова,
на страшную музыку вашу
прекрасные лягут слова.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.