Меньше всего я хочу показаться благостно-пафосным или сентиментально-блаженным.
Но если песня за душу берет, то незачем выкидывать из нее хорошие слова...
Так вот. Когда плывешь на теплоходе по рекам и озерам России, то начинаешь по-настоящему ощущать огромность страны.
Ее невероятную протяженность, эпический размах.
Бесконечныые берега, покрытые лесом, песчаные плесы, церквушки, полуразмытые утренним туманом, звенящая в ушах вечерняя тишина, хмурые небеса и “тёмно-сладимая вода в новгородских колодцах”.
И не избавиться от ощущения, что всё это не просто твоё.
Где ты даже не часть великого целого, но его проявление.
Где история, пространство, мироощущение, родная речь сконцентрированы в тебе, а ты, в свою очередь, растворен в перечисленном, воплощая корпускулярно-волновой дуализм существования.
И словно превращаешься в свет, который наделен такими же свойствами…
Меня преследуют две-три случайных фразы,
Весь день твержу: печаль моя жирна...
О Боже, как жирны и синеглазы
Стрекозы смерти, как лазурь черна.
Где первородство? где счастливая повадка?
Где плавкий ястребок на самом дне очей?
Где вежество? где горькая украдка?
Где ясный стан? где прямизна речей,
Запутанных, как честные зигзаги
У конькобежца в пламень голубой, —
Морозный пух в железной крутят тяге,
С голуботвердой чокаясь рекой.
Ему солей трехъярусных растворы,
И мудрецов германских голоса,
И русских первенцев блистательные споры
Представились в полвека, в полчаса.
И вдруг открылась музыка в засаде,
Уже не хищницей лиясь из-под смычков,
Не ради слуха или неги ради,
Лиясь для мышц и бьющихся висков,
Лиясь для ласковой, только что снятой маски,
Для пальцев гипсовых, не держащих пера,
Для укрупненных губ, для укрепленной ласки
Крупнозернистого покоя и добра.
Дышали шуб меха, плечо к плечу теснилось,
Кипела киноварь здоровья, кровь и пот —
Сон в оболочке сна, внутри которой снилось
На полшага продвинуться вперед.
А посреди толпы стоял гравировальщик,
Готовясь перенесть на истинную медь
То, что обугливший бумагу рисовальщик
Лишь крохоборствуя успел запечатлеть.
Как будто я повис на собственных ресницах,
И созревающий и тянущийся весь, —
Доколе не сорвусь, разыгрываю в лицах
Единственное, что мы знаем днесь...
16 января 1934
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
