Весь вечер продумывали маршрут. Сначала на избушке до края леса , чтобы лешего с его ,,весёлыми ловушками,, миновать.
Мимо Аленкиного пруда ( нет, Алёнушка там не утопилась, это все сказки!) по тропинке до Калинова моста.
-Ты, главное, в молоко не наступи, а то с обувкой придется попрощаться!- предупредила задумчиво Чернава, дергая кончиком хвоста.
Потом по чисту полю за клубочком, выведет к дорожной развилке.
- Наверное, и камень на развилке поставлен?
- Конечно, тебе исключительно прямо, чтобы жить долго и счастливо.
- А что будет, если вправо или влево пойти?
- Направо в чисто поле попадешь. А потом- в деревню. Рыбаки там, и сеятели. А налево- в дремучие леса.
Далековат путь, что поделать? Мимо берега моря, огороженного заставой Черномора, через пустошь неведомых зверей , повернуть у дуба налево, миновать пастбища жар-птиц и до горной гряды с замком на вершине. Говорят, у Кощея зоопарк знатный!
Ребята, что-то мне унылово. Пойду, распакую из своих запасов новые кроссовки. Белые. Для загородного отдыха берегла. Вот и отдохнут- на сказочных походах. Попросила избушку в дорогу калачиков настряпать. Поджарила своему рыжуле двух перепелок- удалась вчера ночная охота кошачья.
Мне бы только вернуться! А там можно и круассаны научить выпекать. Переноску я с собой в свёрнутом виде возьму- наверняка мой чистенький да беленький через километр выдохнется.
Ой, чуть самое главное не забыла- надо со стены снять старинный прибор для связи- тарелочку с яблочком. Практически, как планшет, только круглый! Виды показывает- голова кружится. Что ни говори, а есть в сказочном мире полезные вещи!
И вот этот мешочек, с мылом, расчёской и полотенцем- чистоту наводить, тоже возьму. И скатерть- самобранку. И.... Остальное в походную сумку не влезет. Ну может если только пара флаконов с зельями. Не разбираюсь я в них. Возьму наугад, на счастье.
Утром куриный будильник выдал нам целую сонату : избушка снесла яйцо. Страусы обзавидуются! И сколько я ни умоляла оставить ,,на развод,,- Чернава настояла, что позавтракать надо плотно. Сидим, яичницу уплетаем...
Договорились, что ,,на связь,, я буду выходить вечером, а с проблемами сказочными разбираться по мере их появления. Все это мы обсуждали под мерное покачивание- облегченная избушка размеренно топала к краю леса. Наконец, она потопталась на месте и уверенно встала посередине солнечной полянки.
- Давай, Михась, в путь- дорогу!
И мы бодренько затрусили через невысокую травку с желтенькими цветочками.
Милота кругом какая- солнышко светит, птички щебечут. Да так славно: цыып-цыып-цыып". Стоп! Так же не птички щебечут, так цыплят птичница зазывает! Подумалось мне это на самом краю полянки, да поворотиться не успела: только услышала за спиной куриный клекот, да серой тенью на извечный куриный призыв мелькнула мимо избушка, во всю прыть мчавшаяся к блестевшей за деревьями яркой глади пруда. А за избушкой, с размеренным лязгом, поднялись из травы натянутые цепи, жёстко и упруго, ряд за рядом ,,отрезая" избушку от обратной дороги на родное болото.
- Леший, лихоимка его возьми!
Из леса с громким улюлюканьем выскочил крупный плечистый амбал. Как мне с перепугу показалось, в камуфляже. Но нет- все эти веточки, листики и пучки травы покрывали его голову и плечи , вырастая прямо изнутри.
Не помню, как подхватила Михася, как рванула вслед за избушкой . Дыхание перехватило, а ноги сами несли прочь . Остановилась я аккурат у самой воды. Избушка, бултыхаясь на мелководье, пыталась выпутаться из рыбацких сетей, но куриные ноги вязли в илистом дне, а сети запутывались ещё больше.
- Попалась, красавица!- Леший приближался медленно, но неуловимо, волоча за собой толстую цепь с кандалами.
Избушка успокоилась, выпустила из трубы гофрированный кожаный раструб и как помпа, начала всасывать в себя воду из озера.
- Эй, Яга! Выходи мириться да делиться! - Леший зычно загоготал и крутанул над головой своей цепью. На крыльцо вышла помятая при марш-броске Чернава.
- Ну , чего балуешь? Нет ее сейчас, в отлучке она, по делам. А то быстро бы тебе ум-то поправила! Зачем избушку напугал? Зачем сетями опутал?
Леший многозначительно хмыкнул и упер руки в бока:
- Претендую на часть жилплощади! А то у меня шалаш, а кто- то жирует и наслаждается удобствами!
- Так ведь она не тобой выращена, а Ягой, на нее запечатлена. Мозги куриные, слушаться тебя не будет.
- А она сама мне и не надобна! Мне бы яйцо раздобыть- сам себе избушку высижу, нянек в лесу много. А лет через 50, когда подрастет, ко мне из дремучих лесов лешаченок- внучонок переедет, буду ему дело передавать- лесом заведование.
- Это с Ягой надо решать, доверит она тебе яйцо или нет. Да и снесла избушка уже яйцо.
У Лешего от волнения затряслись руки.
- Так давайте мне его, да по- доброму и разойдется!
- Съели мы его, нынче утром и съели. Теперь только через месяц снесется...
- Ээх, живодёры вы, вандалы окаянные! - горестно махнул рукой расстроенный Леший, и пошел прочь, наматывая на мощную руку
цепь.
- Сами распутаетесь. А сеть тут бросьте. И не смейте разрезать- мороком замучаю, ни одной тропинки в своем болоте не найдете!
И Леший, сгорбившись, скрылся за деревьями.
Похоже, надо было хоть какое заклинаньице на удачу произнести...
К речке вышли перед закатом. Везла избушка- после распутывания мы решили, что Леший больше не будет поляны цепями городить, и можно съэкономить потерянное время. Выглянув в окно, я была удивлена необычным закатом.
- Чернава! Речка- розовая!
- Ну конечно, она же из молока! Эй, Михась! Пойдем, на ночь молочка да кефирчика отведаем!
Надо на завтра в ведёрко ещё киселька нагрести- пусть печка отдохнёт от утренних переживаний. Берега были не топкими, а странно- пружинистыми, похожими на пудинг или желе. М-м-м, вкуснятина! Пахнет ванилью и анисом. Замечательный ужин!
Утром я долго не могла проснуться- сквозь сладкую дрёму слышалась приятная песенка ,, ко-ко-ко, ко-ко-ко, не ходите далеко..." Вот ведь умница! Кура курой, а смогла, за 3 дня выучила! Значит, круассанам- быть!
Вот только кроссовок своих, беленьких, не вижу....
Под лавкой , рядом с моим сундуком, стояли совершенно невыразимые, белые бархатные башмаки с остро загибающимся вверх носом и смешными бубенчиками на отворотах.
- Бархатные тяги!!! Чернава, киса, откуда тут эти башмаки? И где мои кроссовки?
Чернава изящно обнюхала новую обувь, зачем - то лизнула два раза и томно сказала:
- Я же просила в молочко не наступать... Переродились. Да ты не огорчайся, носить можно. Может, и какими волшебными свойствами теперь обладают, проверь!
Да, на ноге эти тяги сидели ловко. Земля, несмотря на бархатность, к ним не прилипала, от воды они не промокали и выглядели вполне себе гламурно. С джинсами. Осталось ведьмин колпак нацепить, и готов образ сказочной крутой волшебницы.Лодочки и тяги...Лодочки и тяги... Я выбираю- тяги. Поход в лодочках не выходишь.
- МЬААУ, а молочко-то, питательное!- Миха мой за ночь неожиданно раздобрел и даже как будто покрылся новой лоснистой шерстью, хотя только что перелинял перед летом.
-Мать, мамочка моя! Ты сама в зеркальце загляни!
Я торопливо нашла в кармане сумки пудреницу. Это не кисель, а чудодейственный бальзам! Кожа разгладилась, губы стали пухлыми и насыщенными, волосы слегка закудрились и отросли на концах. Наберу - ка я ещё киселька вот в эту небольшую баночку- в моём мире за такое снадобье подружки руки оторвут!
Чернава ласково махала нам хвостом на прощание, избушка выпевала прощальное ,, ко-ко-ко" , а мы с гордо шагающим Михасиком шли по каменному Калинову мосту в неизвестность. В чистое поле.
Я помню, я стоял перед окном
тяжелого шестого отделенья
и видел парк — не парк, а так, в одном
порядке как бы правильном деревья.
Я видел жизнь на много лет вперед:
как мечется она, себя не зная,
как чаевые, кланяясь, берет.
Как в ящике музыка заказная
сверкает всеми кнопками, игла
у черного шиповика-винила,
поглаживая, стебель напрягла
и выпила; как в ящик обронила
иглою обескровленный бутон
нехитрая механика, защелкав,
как на осколки разлетелся он,
когда-то сотворенный из осколков.
Вот эроса и голоса цена.
Я знал ее, но думал, это фата-
моргана, странный сон, галлюцина-
ция, я думал — виновата
больница, парк не парк в окне моем,
разросшаяся дырочка укола,
таблицы Менделеева прием
трехразовый, намека никакого
на жизнь мою на много лет вперед
я не нашел. И вот она, голуба,
поет и улыбается беззубо
и чаевые, кланяясь, берет.
2
Я вымучил естественное слово,
я научился к тридцати годам
дыханью помещения жилого,
которое потомку передам:
вдохни мой хлеб, «житан» от слова «жито»
с каннабисом от слова «небеса»,
и плоть мою вдохни, в нее зашито
виденье гробовое: с колеса
срывается, по крови ширясь, обод,
из легких вытесняя кислород,
с экрана исчезает фоторобот —
отцовский лоб и материнский рот —
лицо мое. Смеркается. Потомок,
я говорю поплывшим влево ртом:
как мы вдыхали перья незнакомок,
вдохни в своем немыслимом потом
любви моей с пупырышками кожу
и каплями на донышках ключиц,
я образа ее не обезбожу,
я ниц паду, целуя самый ниц.
И я забуду о тебе, потомок.
Солирующий в кадре голос мой,
он только хора древнего обломок
для будущего и охвачен тьмой...
А как же листья? Общим планом — листья,
на улицах ломается комедь,
за ней по кругу с шапкой ходит тристья
и принимает золото за медь.
И если крупным планом взять глазастый
светильник — в крупный план войдет рука,
но тронуть выключателя не даст ей
сокрытое от оптики пока.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
