То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть
— Лёшик, свобода! — воскликнула Марианна и улыбнулась своему белокурому восьмилетнему сыну.
— Да, мама! — ответил Лёшка и радостно засмеялся. Они обнялись, а потом, взявшись за руки, пошли по каменной мостовой одной из улочек ночной Барселоны.
Ещё час назад они сидели в гостиной небольшой квартирки на третьем этаже, где уже год как жили с Виктором, вторым мужем Марианны, отчимом Лёшки. Сегодня Виктор, как всегда, пришел уставшим с работы и перепортил всем настроение придирками и издёвками. Даже на Лёшку замахнулся. Всего-то из-за нечаянно пролитого на пол чая. Хорошо, что Марианна успела защитить сына. Оплеуха досталась ей.
Теперь Виктор храпел, как паровоз, а они, мать и сын, находились в гостиной. После инцидента не спалось. Лёшка сидел за столом и рисовал. Это помогало ему успокоиться. Марианна полулежала на бэушном , но еще крепком, диванчике и вспоминала...
Выехать в Испанию ей помог случай. В конце девяностых она нашла работу в кафе на набережной украинского города, в котором они тогда жили. Марианна пела под минусовки. Кафе было уличным, и чистый звонкий голос певицы был слышен далеко. Однажды к Марианне подошёл статный мужчина, представился мастером художественной сварки и выразил своё восхищение.
— Вам с таким голосом нечего здесь делать. Могу помочь вам уехать в Испанию. Официально. Я трудоустраиваю своих учеников в этой стране. Пусть ваш муж походит на мои курсы, поедет туда, а потом заберет вас.
И они рискнули. Мастер выполнил обещание. Виктор закончил учёбу и уехал в Испанию. Через два года вызвал Марианну с сыном.
Барселона радушно их приняла, поразила своей архитектурой, стариной, кажущейся беззаботностью и чувством постоянного праздника. Озорные верхушки пальм, красавицы магнолии, тёплое ласковое море, улыбки на лицах прохожих — всё это казалось доброй сказкой. Огорчало только резко изменившееся поведение Виктора. Он стал раздражительным и злым. Издевался над ребенком. Стал поднимать руку и на жену.
...Марианна резко вскочила с дивана.
— Собирайся, Лёшик, — сказала она тихо. — Мы от него сбежим.
— Правда? Вот здорово! — прошептал Лёшка и начал складывать вещи в рюкзачок.
Через пятнадцать минут они уже спускались по лестнице, твёрдо решив больше никогда не возвращаться в этот дом.
...Взявшись за руки, они шли по ночной Барселоне с рюкзаками, небольшой сумкой и с пятью евро. По пути купили по бутерброду и бутылку воды, а на последний евро приобрели игрушку — жирафика-дергунчика, который смешно подгибал ножки, если надавить на кнопку снизу. Они просто шли, неведомо куда, почти не зная местного языка, свободные и счастливые. Смеялись, пели, дурачились. И не думали о том, что будет завтра. Им было хорошо здесь и сейчас.
Ты письмо мое, милый, не комкай.
До конца его, друг, прочти.
Надоело мне быть незнакомкой,
Быть чужой на твоем пути.
Не гляди так, не хмурься гневно,
Я любимая, я твоя.
Не пастушка, не королевна
И уже не монашенка я —
В этом сером будничном платье,
На стоптанных каблуках...
Но, как прежде, жгуче объятье,
Тот же страх в огромных глазах.
Ты письмо мое, милый, не комкай
Не плачь о заветной лжи.
Ты его в твоей бедной котомке
На самое дно положи.
1912,
Царское Село
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
