Нужно долго прожить, состариться, чтобы понять, как коротка жизнь
(Артур Шопенгауэр)

Проза

Все произведения Избранное - Серебро Избранное - Золото

из цикла "Игра по черным и белым"

Игра по черным и белым. Первый такт.

Он поднял глаза к небу.
Капля воды, упавшая к нему в ладонь свидетельствовала теперь о том, что было открыто ему одному.
Он знал, что капля эта, есть капля, переполнившая чашу. Что вслед за ней будут падать остальные, с нарастающей силой превращаясь в струи, потоки, реки. В непрерывную обличающую и смывающую все на своем пути речь, волна которой обогнет не единожды землю. Она
не поглотит лишь его одного и то, что он соберет в свой ковчег. Те чистые и здоровые зерна, которые заново прорастут и утвердят собою обновленную землю, иную жизнь, иной мир.

Приснится же такое, с удивлением обнаружил Савл, очнувшись от глубокого сна в просторной спальне верхнего этажа небоскреба, шпилем уткнувшегося в поднебесный свод, с высоты которого открывался вид на блестящий контур залива. Ничто из сказанного и прочитанного вчера не могло сложиться в этот ясный и знакомый сюжет, пришедший в его сознание. Минуту другую он еще пребывал в состоянии этой картины, но она скоро истаяла, уступив место реальности. На часах было семь утра, а значит день, в его определенности уже наступал, побуждая стряхнуть остатки наваждения. Он протянул руку и нажав на клавишу вызова произнес обычное: "завтрак в номер через двадцать минут". Время побежало привычно и неслышно. Через каких-то два часа он поднимется по ступеням суда для того, чтобы произнести приговор. Это будет короткая и выверенная речь. Речь, решающая одну или несколько судеб, и призванная утверждать закон. Дело, которое длилось столько времени завершено. Это было пожалуй самое необычное и долгое дело, которое можно было бы назвать венцом его головокружительной карьеры. Оно длилось ровно столько, сколько он помнил себя. От самых ранних воспоминаний детства, до сегодняшнего дня, начавшегося звонком будильника и разомкнувшего библейский контур его сна.
Он вышел из парадных дверей отеля, и нырнул в мягкое сиденье машины, устремив взгляд в неопределенное пространство.
- Не торопитесь, сегодня мы выехали с запасом - вместо приветствия сказал он, когда водитель мягко тронулся с места.
Крупная капля шлепнулась на лобовое стекло машины и внезапно вернула из небытия образы сновидения. Поднятые к небу глаза Ноя и ковчег, куда уже брели парами те, кому заповедано стать семенами нового мира.

Первый такт.

Мягко и тепло.. В тишине утра. В небытии...В том состоянии, куда еще не проникает ясно очерченная мысль - " Я здесь ". Нечто нежно и незаметно вошло запахом свежего белья и звуком, который как прозрачная капля, подвешенная где-то высоко переливалась цветом. Оттенками поддерживающей ее и играющей с нею гармонии. Не было слова, только чувство, побудившее выскользнуть из постели и преодолеть в рубашке босиком по душистому паркету расстояние до высоких дубовых дверей, откуда доносились эти тоны и краски рояля.

Шопен...Четвертая. . .
"Шопен...четвертая" - сказал этот большой и близкий родным запахом человек, не прерывая игры и угадав восторг и удивление в душе маленького сына.

Он внезапно остановился и, подхватив одной рукой легкое и еще теплое спросони тело ребенка, усадил к себе на колени. . Безбрежная линия белых и черных клавиш оказалась прямо перед мальчиком, вызвав в душе неудержимое и робкое желание тронуть одну или все разом.

- Вот так.
Отец поднял его нетвердую кисть и опустил на гладкую прохладную поверхность. И вошел звук. Неожиданный и непохожий на те, что наполняли так невыразимо пространство дома, выпустив бытие из теплого плена сна. Звук угловато и одиноко прозвучал как первая проба речи. " Я здесь ", . ..а дальше вошла пауза...И вдруг лавиной обрушились пятна перемешанных красок, когда мальчик в порыве неожиданной смелости начал бросать обе свои кисти на черные и белые клавиши, не разбирая ни цели, ни силы, ни места.

Все его маленькое существо содрогалось от острого смешанного чувства. Восторга и немощи, власти над инструментом и невозможности придать звучанию сколько-нибудь стройности и смысла. Не было уменья и навыка, не было знания чего-то, что способно воплотиться, способно стать выражением чувства, мысли… прочь! Скука и досада овладела им.

Он спрыгнул с коленей отца и выбежал за дверь. Зарыться в еще неостывшее, накрыться с головой, спрятаться в темноту под одеялом и слушать стук трепещущего сердца… маленький несмышленый птенец… он чувствовал, как его гладят мамины руки. Ну не плачь, Пашенька, пушок, что ты.. будет… будет. Она вышла и плотно закрыла за собой дверь.
Где-то там, как из небытия прозвучала нежная музыкальная фраза, кажется Отец продолжал играть. Она внезапно стихла и повисла в воздухе на странной ноте. Мальчик слышал теперь только голос матери, но смысл слов ускользал от него, он чувствовал лишь тревогу в ее голосе.

- Ты расстроил его. Ты же знаешь, как он чувствителен. Этот доктор, который проходил вчера. Я не успела сказать тебе. Я не уверена, можно ли ставить такой диагноз в этом возрасте.. Но наследственность.. Я хочу чтобы ты был крайне осторожен и чуток.. Все это очень беспокоит меня.
- Это всего-лишь рояль. Мы же не можем предусмотреть все нелепые случаи. Мы не можем перестроить этот мир и быть неестественными.. Как бы там ни было, следует оставаться собой. Послушай. Это как игра. Ему придется так или иначе научиться быть в этом мире… он не ограничен мной и тобой, вот этой комнатой, этим роялем. Ты не слушаешь меня…
Она слушала его, но взгляд был устремлен в пустоту, а мысли бродили далеко… В том месте, где она не могла найти причин, но лишь бессмысленная фраза “зачем все так? ” заполняла ее существо.

Они что-то говорили еще. Но их голоса постепенно образовали контур какой-то странной мелодии, и картина глубокого внезапного видения полностью обняла и увлекла его неоперенную угловатую душу в ясное видение сна, в пространство чувства.
Беспредельный и непостижимый мир, данный весь и сразу. . Ничто не скрыто, не спрятано под спудом. Владей им, бери одну за другой его струны… ветви, то были ветви… он порхал над ними в лучах солнечного света.. листья.. Он хотел срывать их… он пел, он силился дотянуться до их гладкой поверхности, но они не давались ему. Они были живы и их бесперебойный шелест наполнял все странным говором, голосами, пением, вибрациями интервалов.. В нарастающем звуке обозначилась тревожная нота.. вихрь и холод взявшиеся из ниоткуда закружили и повлекли куда-то вниз.. в бездну его бешено колотящееся сердце. Звуки труб, флейт и скрипок наперебой соревновались друг с другом и весь этот чудовищный оркестр взорвался наконец диким треском литавр. Кажется он достиг поверхности и сжался в комок в предвкушении удара. Он не различил его. Распахнув глаза и часто дыша, весь покрытый испариной, взъерошенный, он наконец очнулся. Какое дикое наваждение.. Птенец.. Его так дразнят во дворе.. Который час? . Сегодня будний день? Он медленно поднялся и подошел к зеркалу. Оттуда смотрело знакомое лицо. Лицо мальчика лет девяти.. Он перевел глаза на высокие дубовые двери, повинуясь внезапному чувству и неясному воспоминанию прежних времен. Нужно собираться. Сегодня вечером играть этюд, он учил его вчера вечером сидя за роялем, там в просторном зале его дома. Он просидел там не более сорока минут, но знал теперь его так хорошо, что они будут довольны. Они всегда им довольны.

А дом тем временем уже напонялся привычными звуками утра. Доносились запахи с кухни, завтрак на столе через двадцать минут… собираться… школьный день… еще один день перед долгими выходными зимних каникул.. Эти длинные коридоры и крутые лестницы старой школы. Эти ступени.. Как ступени гаммы, которые он пробегал своими быстрыми невесомыми шагами, перебирая их секундами, преодолевая терциями, и перемахивая двумя-тремя квартами целый пролет. Лети птенец!

.

Автор:	AnnaHarly
Опубликовано:	10.02.2024 17:10
Создано:	01.2024
Просмотров:	191
Рейтинг:	0
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

Игра по черным и белым. Первый такт.

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться