Его построили лет тридцать назад. Три подъезда, четыре этажа. Он был очень доволен своим твердым основательным положением в пространстве улицы, и тут же прирос двором с незатейливой песочницей и качелями.
Он просыпался рано, зажигая то один, то другой свой глаз, в просвете которых появлялись силуэты людей. Вслед за этим, начинали распахиваться карманчики подъездов. Подъезжали и уезжали машины.
После одиннадцати дня он мог спокойно наблюдать то за бабушкой, то за мамой с коляской, то за девочкой, которая в задумчивости тыкала пальцем в блестящие пуговицы домофона.
Он слушал разные истории: скандалы, смех, плач, новости, доносящиеся из телевизора и музыку грампластинок, радиоприемников, магнитофонов. Случалось, играли Шопена, иногда простой этюд, с ошибками и остановками… потом сначала и сначала.
Ночью он становился тише, чтобы не потревожить ни одной клеточки своего организма, где в разных позах - кто на спине, кто поджав колени - дремали, сопели и мирно спали жильцы.
Но вот объявили расселение, и они стали постепенно покидать его, вынося мешки, коробки, сумки, кровати, столы, а с ними истории и судьбы. И вскоре он опустел.
Я зашла туда однажды и прислушалась. В темноте лестничного пролета поскрипывала дверь, снятая с петель. Затем послышался долгий грустный вздох. Или мне так показалось? Наверное дом отдыхал. Он слишком устал за эти годы.
Не верили, считали - бредни,
Но узнавали от двоих,
Троих, от всех. Равнялись в строку
Остановившегося срока
Дома чиновниц и купчих,
Дворы, деревья, и на них
Грачи, в чаду от солнцепека
Разгоряченно на грачих
Кричавшие, чтоб дуры впредь не
Совались в грех, да будь он лих.
Лишь бы на лицах влажный сдвиг,
Как в складках порванного бредня.
Был день, безвредный день, безвредней
Десятка прежних дней твоих.
Толпились, выстроясь в передней,
Как выстрел выстроил бы их.
Как, сплющив, выплеснул из стока б
Лещей и щуку минный вспых
Шутих, заложенных в осоку,
Как вздох пластов нехолостых.
Ты спал, постлав постель на сплетне,
Спал и, оттрепетав, был тих,-
Красивый, двадцатидвухлетний.
Как предсказал твой тетраптих.
Ты спал, прижав к подушке щеку,
Спал,- со всех ног, со всех лодыг
Врезаясь вновь и вновь с наскоку
В разряд преданий молодых.
Ты в них врезался тем заметней,
Что их одним прыжком достиг.
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорьи трусов и трусих.
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
