я стою на крыше питерской многоэтажки… скомканный воздух жадно обволакивает мои легкие прохладой… снег падает как титры уходящей осени становясь 25-ым кадром в зимнем пейзаже… люди словно комбинации цифр в электронных часах спешат не замечая происходящего и так же не заметно заполняя шрифт снегопада исчезают становясь частью чего-то целого… окна мокнут свастикой желтого искусственного света отражая всю бедность этого игрушечно-кортонного города…
машины словно строчки не дописанного произведения вгрызаются в пустоту скользким росчерком фар путаясь в перекрестках… улицах… по которым мы гуляли прячась в морозы гранита… серые дома и малоухоженые дворы будто подсказки прошлого пропадают в арках выдыхая метель словно веретено детства… озябшая и стянутая льдом Нева… набережные… хаос метро… это наш с тобой город…
город втоптанный в болото которое и 300 лет спустя затягивает в свою трясину обезличивая и подавляя каждого кто пытается противостоять отлаженному за эти годы механизму…
я стою на крыше… звуки сталкиваются друг с другом и как все вокруг обезличиваются, порождая невнятную массу …
город в котором мы были счастливы дыша паутиной мороси… крошками солнца… замирая в тумане снега… время терялось в календарном безразличии и все вокруг становилось второстепенным…
серый горизонт как и весь этот город захлебнулся между небом и землей…
“тебя больше нет…” пустота внизу поглощает свет… беспорядочная геометрия домов…
следы оставленные прохожим впитывают снег и тонут в монотонности …
скорость ветра… сила притяжения… стать частью пейзажа… художником настоящего… я открываю глаза… утро…как и я одинокий город и никого рядом…
как орлята с казённой постели
пионерской бессонницы злой
новизной онанизма взлетели
над оплаканной горном землёй
и летим словно дикие гуси
лес билибинский избы холмы
на открытке наташе от люси
с пожеланьем бессмертия мы
2
Школьной грамоты, карты и глобуса
взгляд растерянный из-под откоса.
"Не выёбывайся. Не выёбывайся..." -
простучали мальчишке колёса.
К морю Чёрному Русью великою
ехал поезд; я русский, я понял
непонятную истину дикую,
сколько б враг ни пытал, ни шпионил.
3
Рабоче-крестьянская поза
названьем подростка смущала.
Рабоче-крестьяская проза
изюминки не обещала.
Хотелось парнишке изюмцу
в четырнадцать лет с половиной -
и ангелы вняли безумцу
с улыбкою, гады, невинной.
4
Э.М.
Когда моя любовь, не вяжущая лыка,
упала на постель в дорожных башмаках,
с возвышенных подошв - шерлокова улика -
далёкая земля предстала в двух шагах.
Когда моя любовь, ругаясь, как товарищ,
хотела развязать шнурки и не могла -
"Зерцало юных лет, ты не запотеваешь", -
серьёзно и светло подумалось тогда.
5
Отражают воды карьера драгу,
в глубине гуляет зеркальный карп.
Человек глотает огонь и шпагу,
донесенья, камни, соседский скарб.
Человека карп не в пример умнее.
Оттого-то сутками через борт,
над карьером блёснами пламенея,
как огонь на шпаге, рыбак простёрт.
6
Коленом, бедром, заголённым плечом -
даёшь олимпийскую смену! -
само совершенство чеканит мячом,
удар тренирует о стену,
то шведкой закрутит, то щёчкой подаст...
Глаза опускает прохожий.
Боится, что выглядит как педераст
нормальный мертвец под рогожей.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
