Я никогда ничего не писал, но, наверное, сегодня тот случай, когда мучительно хочется оставить после себя «хоть что-нибудь». Хоть, какую-нибудь весточку этому миру. Это так странно… Это даже может показаться вызывающе, но я знаю, куда я иду, и что будет со мной завтра. Так что, я просто… просто хочу сказать…
Как все радостно начиналось! Я помню те ослепительные, радужные дни моего детства, когда я, несмышленыш, только что вылупившийся из яйца, радовался простому Солнечному Дню. Солнце всегда приятно.
А тогда, тогда я помню, была ненастная неделя, все время лили серые, тягучие и нудные дожди и было очень грустно. Взрослые самолеты сказали бы «тоскливо». Но, я помню, в детстве тоски не бывает! Бывает только Отчаянная Радость, Огромное Горе и Безмерная Грусть. Вот эта Грусть и капала каждый долгий-долгий день на наше открытое небу Гнездо, и я сидел, омытый этой Безмерной Грустью и мне ничего не хотелось. Ничего! Папа с Мамой пытались меня развеселить – приносили мне блестящие стеклышки и вкусные детальки. Но я не мог себя заставить веселиться. Нет, я очень хотел показать Маме и Папе, что я радуюсь их любви, но… я не мог, просто не мог улыбаться, когда с неба падает Безмерная Грусть. Сейчас я понимаю, что я тогда просто не умел. Не умел смеяться, когда мне плохо.
Мама часто вздыхала, а Папа хмурился и слишком часто улетал по каким-то «делам»...
Но однажды, однажды… Безмерная Грусть прошла. Я помню! Я проснулся, - а небо над головой было синее-синее! Бездонное и звонкое! Как будто, тысяча жаворонков взлетели разом и запели свои ослепительные песни! Мой Папа – Серебряный Истребитель – летал вверх и вниз, вправо и влево, закручивал немыслимые спирали и, срывался в штопор, пугая Маму и, снова, гордо взмывал ввысь, смеясь как ребенок. Мама – Большой Добрый Штурмовик – летала широкими кругами над нашим Гнездом и, наслаждаясь полетом, щурила на Солнце свои огромные, теплые глаза, временами с тревогой посматривала на меня и, с мудрой улыбкой, на папино сумасбродство.
Мне так захотелось полетать вместе с ними! Мне так захотелось в это огромное, безумно красивое небо!
Мама мне строго-настрого запретила, даже думать о полетах пока у меня не вырастут настоящие крылья и не окрепнет мотор. Папа строго смотрел и качал головой в такт маминым словам. Я помню!
Но, ... мне так ЗАХОТЕЛОСЬ!
И я выскочил из теплого круга Гнеда в эту БЕЗМЕРНУЮ РАДОСТЬ. Я ЛЕТЕЛ, я летел навстречу Солнцу, Радости и Свету, летел к Папе и Маме!
Но,… у меня не было настоящих крыльев, мой мотор был слишком слаб.
Я стал падать.
Вниз в эту Бездонную Пропасть. Я помню...
Я помню, Мама страшно вскрикнула и ринулась вслед за мной. Папа, на миг замерев, перешел на истошный рев, его пике было полно злобной решимости и отчаяния не успеть. Он обогнал Маму, он почти спас меня… Почти…
Я ударился правым крылом о выступ скалы. Было очень больно… Крыло сломалось...
Дальше... Дальше, я помню только, что я лежу в своем теплом Гнезде. Плачет Мама. Невозможное, Огромное Горе сотрясает её крепкое тело. Папа смотрит в небо. Я не вижу его слез, но я ЧУВСТВУЮ, КАК он смотрит в небо.
И сотни самолетов, пролетая над нашим Гнездом, молчали и покачивали крыльями.
Мир самолетов жесток. Прошли годы. Оторванное крыло, так и осталось оторванным крылом. У самолетов крылья снова не вырастают, они бывают только один раз на всю жизнь. Папа уже не был Серебряным Истребителем, он стал иссини-серым, распухшим, кашляющим, равнодушным ко всему на свете учебным монопланом, слишком много пьющим охладительную жидкость. Мама … Мама больше не взлетела ни разу. Она прокляла Небо, она прокляла Солнце… И умерла.
Завтра меня повезут во Дворец Безжалостных Сверкающих Пил и Тяжелых бездумных прессов. Я знаю, что это такое…
Но мой мотор обещали поставить на лодку! И моя душа еще сможет пролететь по реке, пусть только в Отражении Неба и Солнца! Пусть!
и. п. павлов хоть выпить слабак
был известный любитель собак
чуть завидит проделает дырку
ток пропустит подставит пробирку
жаль профессор реакции фрейд
причинил ему видимый вред
раз надумал и. п. алкоголя
достоверно исследовать вкус
но не чтоб как неопытный коля
в лужниках отрубиться под куст
перед зеркалом собственноручно
выпивал совершенно научно
и в уме заприметив дефект
приблизительно понял эффект
если б сумму значительных денег
отслюнил мне стокгольмский синклит
было б ясно зачем академик
перед зеркалом в зюзю сидит
сам я больше в пивных не бушую
от вина не встаю на дыбы
и собаку держу небольшую
не сверля в ней особой дыры
я в научный не верю прогресс
даже к фрейду исчез интерес
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
