О сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух!
На окраине Питера на живописном холме стоит симпатичная пятиэтажка (ей всего лет десять). Рядом с ней все завалено снегом. Там живет мой приятель - рыбак-грибник-походник. Именно туда после семейных посиделок у нас на Васильевском (утка-водка-салаты), мы с ним и отправились продолжать банкет. Приехали где-то к 23-00. Выпили по сто пятьдесят. Его жена и сын легли спать. Но у нас все только начиналось. Послушали музыку. Спели. Вышли покурить в подъезд. Приятель предложил прогуляться. Мы вышли подышать. На улице - минус 20. Как-то само собой решили побороться для сугрева. Ну как же - активити плюс кислород...Понравилось. Зашли домой. Выпили. Послушали музыку. Попели. Вышли покурить. Потом подышать. Минус 20. Привычно поборолись. Вернулись домой. Выпили. Послушали музыку. Потанцевали. Спели. Потанцевали под то, что спели. Вышли покурить. Потом подышать. Минус 20. Поборолись. Не вставило. Решили порвать замкнутый цикл своего зимнего шоу. На этот раз академическое дзюдо заменили боями без правил. По-дружески так, беззлобно. Поначалу это был просто обмен ударами. Потом добавились подсечки и болевые приемы. Потом решили выяснить кто же из нас ПАНДА_КУНГФУ. Часа в четыре утра соседи могли слышать нечто вроде: получи, гад, я тебя урою, пандой буду, урою! Согрелись. Вернулись домой. Дальше понятно...
Утром в 16-00 я проснулся. Болела нога. Саднила правая скула. Выпил сто грамм. Танцевать не хотелось.
Во вторник приехал мой приятель - помогать размораживать мой автомобиль. Он был чрезвычайно доволен вечеринкой, несмотря на сломанное ребро. Рассказывал, что снег был примят на всей придомовой территории - это где-то полгектара, и как радовалась пятиэтажка новому диску Маккартни в пять утра. Причем мы подпевали даже новым песням, хотя оба не знаем английского.
Из всего этого я помню только то, как мы приехали в 23-00 и выпили.
Похоже пора завязывать с бухлом.
С полной жизнью налью стакан,
приберу со стола к рукам,
как живой, подойду к окну
и такую вот речь толкну:
Десять лет проливных ночей,
понадкусанных калачей,
недоеденных бланманже:
извиняюсь, но я уже.
Я запомнил призывный жест,
но не помню, какой проезд,
переулок, тупик, проспект,
шторы тонкие на просвет,
утро раннее, птичий грай.
Ну, не рай. Но почти что рай.
Вот я выразил, что хотел.
Десять лет своих просвистел.
Набралось на один куплет.
А подумаешь — десять лет.
Замыкая порочный круг,
я часами смотрю на крюк
и ему говорю, крюку:
"Ты чего? я еще в соку”.
Небоскребам, мостам поклон.
Вы сначала, а я потом.
Я обломок страны, совок.
Я в послании. Как плевок.
Я был послан через плечо
граду, миру, кому еще?
Понимает моя твоя.
Но поймет ли твоя моя?
Как в лицо с тополей мело,
как спалось мне малым-мало.
Как назад десять лет тому —
граду, миру, еще кому? —
про себя сочинил стишок —
и чужую тахту прожег.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
