Человек шел мимо, но веяло от него такой жутью, что хотелось исчезнуть куда-нибудь от греха подальше. И дело было даже не в страхе, а в не способности противостоять такому напору нечеловеческой силы. Сразу вспомнились рассказы о вампирах и оборотнях. Спасало только осознание того, что сейчас день. Но когда я нырнул в первую попавшуюся подворотню, надеясь скорее расстаться с незнакомцем, сей факт меня не защитил. Упавшая сзади тень подавила желание развернуться, а не послушные ноги парализовало в тот самый момент, когда острые клыки коснулись моей шеи….
Кто я теперь, или, вернее сказать, что? Я не знаю, но вот уже час, я преследую человека, и звук текущей в его венах крови сводит меня с ума…
Мимо шел омерзительный человек с нечеловеческой силой. И я, чуткий до трепетности, не в силах снести тожественного инфернального марша, нырнул головой в подворотню,. Не рассчитывая траекторию, - твердо не зная, что такое собственно «подворотня», и что есть «траектория»е, - все-таки нырнул, и… елы-палы, все-таки ударился головой обо что-то твердое и чугунное.. Вампир!!! Подворотня молчала.
Точно вампир!, - настойчиво и несколько скороговоркой повторял я санитарам скорой помощи. Санитары сначала хмурились, а потом стали зевать, и чтобы скрыть приступы зевоты, с серьезным видом вливали в зев растворимый кофе из термоса.
Да. Термос всегда нужен. Термос сохраняет внутренность в тепле, а внешность на морозе..
Впрочем, это уже другая история.
это победа.
Я даже не знаю, что на это ответить)))
Ура, наверное. Дело Стефани Майер живет и побеждает.
Да. Хмм, может она живет до сих пор))))))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами.
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!" кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душа лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906. Озерки
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.