Что такое поэзия? Этого я не знаю. Но если бы я и знал… то не сумел бы выразить своего знания или, наконец, даже подобрав и сложив подходящие слова, все равно никем бы не был понят
What can I tell about own country?
It resembles a horse galloping into the abyss.
However, the abyss rejects the neophyte.
The right to falling is too must be earned.
Время действия отсчитывается от момента крушения Советского Союза. Прошло уже более двадцати лет и воспоминание о когда-то могущественной державе символизирует скелет огромного кита. Скелет, которому уже никогда не обрасти мясом.
Сюжет выстроен так. На окраине страны живут двое сирот – муж и жена. Сын мужа от первого брака, тоже сирота, потерявший мать, живет вместе с отцом и нелюбимой мачехой. Сиротство как констатация постфактум – еще один символ повествования.
У героя – армейское, вероятно, «чеченское», прошлое. И – единственный друг из этого прошлого. Друг – московский адвокат, приехавший защищать героя от произвола местной власти. Суть конфликта с властью – удобно расположенный дом героя, окнами на океан. На месте этого дома мэр города собирается построить храм. Идею, по всей вероятности, подсказал священник городской церкви, с которым мэр - в постоянном и непосредственном контакте.
Дом тут символизирует возможность индивидуальной свободы, семейного счастья, открытости миру. А власть и церковь хотят разрушить до основания саму мысль о подобной возможности. Это нетрудно, потому что герои эту самую возможность не осознают. Они не умеют защитить себя, поскольку ничего про себя не знают. Их искренне влечет друг к другу, они принимают страсть за любовь. Оба рассчитывают, что московский друг заступится за них и добьется справедливости. Друг-адвокат в качестве способа защиты использует провокацию, стремясь запугать мэра, на котором и впрямь пробы негде ставить, – но, по сути, играет на том же поле беззакония, и – проигрывает.
В ходе развития сюжета возникает и развивается любовный треугольник. Жена героя неожиданно вступает в интимную связь с другом-адвокатом. Этот жест можно объяснить только одним: адвокат «пахнет» надеждой, и отчаявшаяся женщина звериным чутьем выбирает и воодушевляет сильнейшего. Роман развивается на пикнике, куда герои с друзьями отправляются выпить и «пострелять». В качестве запасной мишени предлагаются советские «иконы» - портреты Ленина и советских партийных лидеров. Мужчины между прочим шутят и по поводу других портретов, время расстреливать которые еще не пришло. Мальчишки – сын героя и его дружок - случайно видят мачеху в объятиях любовника, дружок зовет взрослых. Герой завязывает драку и грозится убить обоих. На следующий день адвокат, избитый по приказанию мэра и ничего не добившийся, уезжает домой ни с чем. Больше героям надеяться не на кого.
Разочарование оказывается стремительным, его последствия – необратимыми. Героиня решает покончить с собой, бросается в океан и тонет. Очевидцев нет. Друзья семьи, на глазах у которых разыгрался семейный конфликт, подозревают в убийстве жены - героя. Герой осужден за преднамеренное убийство. Мэр торжествует победу. Сына берут на попечение друзья семьи, те самые, по показаниям которых был невинно осужден его отец.
Важнейший контекст фильма – тотальное недоверие, никто не верит никому и ничему. Но есть православие, в котором только власть предержащие видят символическую панацею, остальные воспринимают скорее, как умиротворяющее развлечение, или – не воспринимают никак. Поскольку никто никому не верит, все пронизано большой и малой ложью по пустякам и в главном. Лживо, по сути, каждое слово церковной проповеди, поскольку поступки представителя церкви противоречит тем заповедям, которые он декларируют. Государство-левиафан исчерпало ресурс насилия, но эти свойства сохранились в каждом, кто держится за власть, в каждом, кто хочет подчиняться власти и ни за что не отвечать лично. Готовность существовать в качестве обезглавленной рыбы – рыбзавод еще один символ фильма – означает обречь себя на прижизненную смерть. Все главные действующие лица – сверстники или одногодки.
Любопытен в сюжете вполне символический образ порядочного местного батюшки, который кратко и упрощенно пересказывает герою содержание Книги Иова. И эпизод – хлебом, олицетворяющим «Христову плоть», его «матушка» кормит свиней. Вообще библейские, евангельские и апокрифические символы – рыбы, свиньи, пересказ книги Иова, скелет кита как аллюзия к книге пророка Ионы - даны между прочим, как контраст с декларативными заклинаниями районного попа во время праздничной проповеди. Своего рода подмигивания – мы-то с вами знаем, о чем речь...
А речь о том, как выстроить внутри себя основания любви и веры – то, чего невозможно отнять. А пока нет любви и веры, то нет и надежды, и все идет своим чередом. Мэр и поп отнимают у героя дом и возможность ведения мелкого бизнеса. Друг-адвокат отнимает дружбу и последнюю надежду. Жену отнимает океан. Друзья семьи вместе с властью отнимают свободу и сына. Каждый вносит свою лепту в процесс истребления свободы личности в пространстве, где человек бесконечно ниже себя самого. Этого не осознает никто из действующих лиц, каждый действует импульсивно, но – целенаправленно разрушительно. Расстреливают старые иконы, чтобы преклониться перед новыми. До основания разрушают дом, чтобы на пустоте построить храм – и равнодушно наблюдать, как неподалеку продолжает разрушаться прежний, когда-то уже выстроенный.
Финальная сцена фильма. Красавец-храм принимает прихожан, поп читает проповедь, на почетном месте – мэр и его начальство. Маленький сын мэра устремляет скучающий взгляд в потолок, под купол, где болтается забытая кем-то веревка с петлею на конце.
Весенним утром кухонные двери
Раскрыты настежь, и тяжелый чад
Плывет из них. А в кухне толкотня:
Разгоряченный повар отирает
Дырявым фартуком свое лицо,
Заглядывает в чашки и кастрюли,
Приподымая медные покрышки,
Зевает и подбрасывает уголь
В горячую и без того плиту.
А поваренок в колпаке бумажном,
Еще неловкий в трудном ремесле,
По лестнице карабкается к полкам,
Толчет в ступе корицу и мускат,
Неопытными путает руками
Коренья в банках, кашляет от чада,
Вползающего в ноздри и глаза
Слезящего...
А день весенний ясен,
Свист ласточек сливается с ворчаньем
Кастрюль и чашек на плите; мурлычет,
Облизываясь, кошка, осторожно
Под стульями подкрадываясь к месту,
Где незамеченным лежит кусок
Говядины, покрытый легким жиром.
О царство кухни! Кто не восхвалял
Твой синий чад над жарящимся мясом,
Твой легкий пар над супом золотым?
Петух, которого, быть может, завтра
Зарежет повар, распевает хрипло
Веселый гимн прекрасному искусству,
Труднейшему и благодатному...
Я в этот день по улице иду,
На крыши глядя и стихи читая,-
В глазах рябит от солнца, и кружится
Беспутная, хмельная голова.
И, синий чад вдыхая, вспоминаю
О том бродяге, что, как я, быть может,
По улицам Антверпена бродил...
Умевший все и ничего не знавший,
Без шпаги - рыцарь, пахарь - без сохи,
Быть может, он, как я, вдыхал умильно
Веселый чад, плывущий из корчмы;
Быть может, и его, как и меня,
Дразнил копченый окорок,- и жадно
Густую он проглатывал слюну.
А день весенний сладок был и ясен,
И ветер материнскою ладонью
Растрепанные кудри развевал.
И, прислонясь к дверному косяку,
Веселый странник, он, как я, быть может,
Невнятно напевая, сочинял
Слова еще не выдуманной песни...
Что из того? Пускай моим уделом
Бродяжничество будет и беспутство,
Пускай голодным я стою у кухонь,
Вдыхая запах пиршества чужого,
Пускай истреплется моя одежда,
И сапоги о камни разобьются,
И песни разучусь я сочинять...
Что из того? Мне хочется иного...
Пусть, как и тот бродяга, я пройду
По всей стране, и пусть у двери каждой
Я жаворонком засвищу - и тотчас
В ответ услышу песню петуха!
Певец без лютни, воин без оружья,
Я встречу дни, как чаши, до краев
Наполненные молоком и медом.
Когда ж усталость овладеет мною
И я засну крепчайшим смертным сном,
Пусть на могильном камне нарисуют
Мой герб: тяжелый, ясеневый посох -
Над птицей и широкополой шляпой.
И пусть напишут: "Здесь лежит спокойно
Веселый странник, плакать не умевший."
Прохожий! Если дороги тебе
Природа, ветер, песни и свобода,-
Скажи ему: "Спокойно спи, товарищ,
Довольно пел ты, выспаться пора!"
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
