обормотка на http://www.reshetoria.ru/opublikovannoe/publicistika/index.php?id=41839&page=1
ЭпигрАф ЭпигрАфович
Булгаков нервно курил на трамвайной остановке, обдумывая кончину Берлиоза. Вдруг, завидев Аннушку, он затушил папиросу и кинулся вслед, попутно сплюнув подлунное масло в близлежащую урну. Из урны вынырнул Карапетян и, утирая правую щёку, на коленцах просил плевка в левую, но след Мастера безнадёжно простыл в Патриарших закулисьях.
Аргументы
Первым делом хочется спросить: что останется от обозреваемого текста, если из него (не дожидаясь перитонита!) вырезать пространные цитаты и флегматичное вальсирование на костях классиков? Бьющий по глазам CAPS LOCK (похвально, что автор владеет техникой обращения с клавиатурой!) безапелляционно констатирует: "Никаких МРАЗЕЙ нет!" Забавно — слово есть, а предмет отсутствует. Нелепость №1.
Шучу. Конечно же автор печётся тут о НАРОДЕ, который "ложился под брёвна на всех стройках", который "кормил и поил, и нищетой своей обеспечивал приличную жизнь двадцати процентам ЛЮДЕЙ". Священное негодование публициста понятно, но сомневаюсь, что профессор Преображенский имел в виду тот самый НАРОД, употребляя слово "МРАЗЬ", ибо и сам был работяга в отличие от балалаечника Шарикова. Надо понимать, в какое времечко "повестушка" писалась. Волна революции не только Маяковского, Мейерхольда, Малевича и т. д. вознесла, но и всякий человеческий мусор со дна прихватила — всяких шариковых, швондеров и шендеровичей, если хотите. Призрак Акакия Акакиевича неудержим и беспринципен!
Вообще, странные дела с произведениями Булгакова творятся. На Украине, говорят, "Белую гвардию" запретили. Дескать, малороссы себя не узнают. Теперь вот эта эпопея с "Собачьим сердцем". Уважаемые, может хватит уже на зеркало пенять? Михаил Афанасьевич не виноват в том, что вы в Преображенском Ленина увидели. Впрочем, намёк, конечно, есть, но попробуйте (хоть раз!) облачиться в собачью шкуру и насладиться ароматами эпохи, которая так и прёт из монолога Шарика. А фильдеперсовые чулки ноне вообще не сыскать, ибо — санкции)
Дело не в произведении, а в том, как оное толковать. Мне вот в роли Шарика сам Булгаков представляется, поэтому и монолог таким человечным получился. Мастер ведь тоже в полуподвальном помещении жил, если мне память не изменяет. Удобное местоположение для наблюдателя, согласитесь? А что ещё настоящему художнику нужно — ну, не пасти же народ, в самом деле.
Что до Пантеона, то суета — это всё. Цитаты из "Собачьего сердца" ушли в население, интересы которого г-н Карапетян так отчаянно обороняет. А народ, если что принял, то обратно не возвращает.
P.S. Ваще-то, я тут собирался ругаться, но не заладилось. Пора гипофиз к едрене фене менять))
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Подъезжает извозчик каждый день,
Чтоб везти комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик заснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Уже не молод, еще не стар,
На лице отвага, в глазах пожар -
Вот каков собой комиссар.
Он извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Извозчик дернет возжей,
Лошадь дернет ногой,
Извозчик крикнет: "Ну!"
Лошадь поднимет ногу одну,
Поставит на земь опять,
Пролетка покатится вспять,
Извозчик щелкнет кнутом
И двинется в путь с трудом.
В пять часов извозчик едет домой,
Лошадь трусит усталой рысцой,
Сейчас он в чайной чаю попьет,
Лошадь сена пока пожует.
На дверях чайной - засов
И надпись: "Закрыто по случаю дров".
Извозчик вздохнул: "Ух, чертов стул!"
Почесал затылок и снова вздохнул.
Голодный извозчик едет домой,
Лошадь снова трусит усталой рысцой.
Наутро подъехал он в пасмурный день
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Чтоб вести комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик уснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Но извозчик не дернул возжей,
Не дернула лошадь ногой.
Извозчик не крикнул: "Ну!"
Не подняла лошадь ногу одну,
Извозчик не щелкнул кнутом,
Не двинулись в путь с трудом.
Комиссар вскричал: "Что за черт!
Лошадь мертва, извозчик мертв!
Теперь пешком мне придется бежать,
На площадь Урицкого, пять".
Небесной дорогой голубой
Идет извозчик и лошадь ведет за собой.
Подходят они к райским дверям:
"Апостол Петр, отворите нам!"
Раздался голос святого Петра:
"А много вы сделали в жизни добра?"
- "Мы возили комиссара в комиссариат
Каждый день туда и назад,
Голодали мы тысячу триста пять дней,
Сжальтесь над лошадью бедной моей!
Хорошо и спокойно у вас в раю,
Впустите меня и лошадь мою!"
Апостол Петр отпер дверь,
На лошадь взглянул: "Ишь, тощий зверь!
Ну, так и быть, полезай!"
И вошли они в Божий рай.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.