Под плохим плащом нередко скрывается хороший пьяница
(Мигель Сервантес)
Книгосфера
10.09.2008
В Боровске издан перевертыш Прокошина и Частиковой
В боровском издательстве «Красивый поворот» вышла книга стихов Валерия Прокошина и Эльвиры Частиковой…
К 650-летию Боровска в местном издательстве «Красивый поворот» вышла книга стихов Валерия Прокошина и Эльвиры Частиковой — шикарное подарочное издание, изданное за счет администрации Боровского района. В преддверии юбилея глава районной администрации Виктор Терников, что называется, взялся за культуру: то этнографический парк откроет, памятник Константину Циолковскому воздвигнет, то сквер для детей разобьет, то книгу стихов издаст. Разумеется, Виктор Николаевич не сам лично все это делает, однако всем известно что в подобных общественно значимых начинаниях властная инициатива играет не последнюю роль.
Поэты для юбилейной книги выбраны как нельзя удачно. И Валерий Прокошин, и Эльвира Частикова являются в поэзии людьми неслучайными — оба лауреаты литературной премии имени Марины Цветаевой, учрежденной еще губернатором Валерием Сударенковым. А во-вторых, оба соавтора имеют к Боровску непосредственное отношение: Прокошин в этом городе родился, но переехал в Обнинск по воле жизненных обстоятельств, а обнинчанка Частикова переселилась в Боровск из Обнинска по любви. Таким образом, читатели книги получат сразу два взгляда на Боровск: мужской и женский, ностальгический и лирический. И, наверное, именно поэтому сборник стихов издан в виде оригинального полиграфического перевертыша в виде двух книг, у каждой из которых своя титульная обложка и своя страничная нумерация. Особой похвалы заслуживает дизайн книги. Его выполнил художник из Ермолина Вячеслав Черников. Он же снабдил книгу великолепными графическими иллюстрациями.
Издание книг, подобных этой, всегда служит поводом для радости всех истинных поклонников поэзии. Однако раритетный тираж в 500 экземпляров вызывает у самих авторов смутное беспокойство — издание оплачено администрацией Боровского района, и, стало быть, тиражом распоряжаться будет именно она. По своему административному усмотрению, разумеется.
Закат, покидая веранду, задерживается на самоваре.
Но чай остыл или выпит; в блюдце с вареньем - муха.
И тяжелый шиньон очень к лицу Варваре
Андреевне, в профиль - особенно. Крахмальная блузка глухо
застегнута у подбородка. В кресле, с погасшей трубкой,
Вяльцев шуршит газетой с речью Недоброво.
У Варвары Андреевны под шелестящей юбкой
ни-че-го.
Рояль чернеет в гостиной, прислушиваясь к овации
жестких листьев боярышника. Взятые наугад
аккорды студента Максимова будят в саду цикад,
и утки в прозрачном небе, в предчувствии авиации,
плывут в направленьи Германии. Лампа не зажжена,
и Дуня тайком в кабинете читает письмо от Никки.
Дурнушка, но как сложена! и так не похожа на
книги.
Поэтому Эрлих морщится, когда Карташев зовет
сразиться в картишки с ним, доктором и Пригожиным.
Легче прихлопнуть муху, чем отмахнуться от
мыслей о голой племяннице, спасающейся на кожаном
диване от комаров и от жары вообще.
Пригожин сдает, как ест, всем животом на столике.
Спросить, что ли, доктора о небольшом прыще?
Но стоит ли?
Душные летние сумерки, близорукое время дня,
пора, когда всякое целое теряет одну десятую.
"Вас в коломянковой паре можно принять за статую
в дальнем конце аллеи, Петр Ильич". "Меня?" -
смущается деланно Эрлих, протирая платком пенсне.
Но правда: близкое в сумерках сходится в чем-то с далью,
и Эрлих пытается вспомнить, сколько раз он имел Наталью
Федоровну во сне.
Но любит ли Вяльцева доктора? Деревья со всех сторон
липнут к распахнутым окнам усадьбы, как девки к парню.
У них и следует спрашивать, у ихних ворон и крон,
у вяза, проникшего в частности к Варваре Андреевне в спальню;
он единственный видит хозяйку в одних чулках.
Снаружи Дуня зовет купаться в вечернем озере.
Вскочить, опрокинув столик! Но трудно, когда в руках
все козыри.
И хор цикад нарастает по мере того, как число
звезд в саду увеличивается, и кажется ихним голосом.
Что - если в самом деле? "Куда меня занесло?" -
думает Эрлих, возясь в дощатом сортире с поясом.
До станции - тридцать верст; где-то петух поет.
Студент, расстегнув тужурку, упрекает министров в косности.
В провинции тоже никто никому не дает.
Как в космосе.
1993
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.