В угрюмом замке злого короля
Прекрасная гусятница жила.
И выполняла всё, что ни велят:
Стирала, мыла и гусей пасла.
Она была прекрасна, как цветок,
Белее снега и свежей росы,
Но в замке короля ещё никто
Не видел этой девичьей красы.
Она жила со стареньким отцом,
И он своё сокровище берёг:
Босая, с перепачканным лицом,
В лохмотьях выходила за порог.
Такая странность странной не была,
Ведь красота могла её сгубить:
Дочь короля красавицей слыла,
Никто не смел её красивей быть.
Принцесса становилась ведьмы злей,
Лишала всех спокойствия и сна,
Когда встречала девушку милей,
Стройней и грациозней, чем она.
Несчастную красавицу тогда
Насильно привозили во дворец.
Бедняжка исчезала навсегда,
Здесь ждал её неведомый конец.
И стали прятать дочек под замок
Все подданные злого короля.
И во дворах девичий смех умолк,
И с дочками никто уж не гулял.
Был младший сын у злого короля –
Весёлый, бесшабашный молодец.
Охотился, без промаха стрелял.
Доволен был наследником отец:
Не лез он в королевские дела,
Всё больше на конюшне, с лошадьми,
Не знал о том, какой сестра была:
С простыми не общался принц людьми.
Однажды летом уток он стрелял:
Водилось много дичи на реке.
Но зной палящий в лес его загнал.
Там принц увидел бабку на пеньке.
Надвинут низко на глаза платок…
Какие у старухи здесь дела?
И тут услышал близкий гоготок:
Гусятница гусей своих пасла.
Из-за жары ушла старуха в лес,
Плела венок из полевых цветов.
Зачем, не зная, с лошади он слез
И наблюдал за ней из-за кустов.
Легко вскочила бабка вдруг с пенька
И быстрою походкой молодой
Пошла туда, где синяя река
К себе манила чистою водой.
А принц – за ней, забыв в лесу ружьё,
Решил догнать старуху у реки.
Зачем-то подобрал венок её:
Сплелись ромашки в нём и васильки.
Искал он взглядом бабушку в платке,
Но тайну принцу выдала вода:
Легко плескалась девушка в реке.
И он влюбился раз и навсегда.
Красавица в рубахе голубой,
На длинных косах капельки блестят.
И сердце принца забрала с собой,
И не отдаст его уже назад.
И вышел принц на берег и венок
Ей протянул. Просил её руки!
Гусятнице понравиться он смог
И пас гусей с ней вместе у реки.
Когда же солнце стало уставать,
И опустился вечер на поля,
Решился принц любимой рассказать
О том, что он – наследник короля.
«Ах,- вскрикнула испуганно она, -
Не можем мы вступить с тобою в брак!
Красавицам объявлена война,
Твоя сестра – мой самый злейший враг!»
И тут узнал наследник, наконец,
Что злым его отца не зря зовут,
Что славой чёрной славится дворец:
Теряются следы красавиц тут.
«Поэтому скрываю я лицо,
Ношу ужасный, с дырами, платок,
Хранимая и Богом, и отцом –
Меня ещё узнать никто не смог.
Гусятницей служу я во дворце,
Пасу гусей, стираю и мету.
А грязь и сажа на моём лице,
Чтоб скрыть от глаз недобрых красоту.»
И побледнел от страшной правды принц
И закричал, от ярости дрожа:
«В моей стране несчастьям нет границ,
И жизнь людей не стоит ни гроша!
Я был самонадеянным глупцом,
Но ты на всё глаза открыла мне.
Я буду воевать с моим отцом,
Не будет править страх в моей стране!»
Коснулась тень девичьего лица.
Нахмурившись, произнесла она:
«Не можешь ты считать врагом отца,
Не может никому помочь война.
Она чужие жизни унесёт,
И счастья не построишь на войне.
Я думаю, колдунья нас спасёт,
Нам нужно посоветоваться с ней.
Теперь в отцовский замок ты скачи,
А мне пора гусей под кров загнать.
Увидишь ночью огонёк свечи –
Иди во двор, тебя я буду ждать.
К колдунье старой долго нам идти:
Её давно по воле короля
Сослали в лес, куда пять дней пути.
Там дикая и страшная земля.
Там в чёрном небе – вечная луна,
И ночи не бывает там конца.»
«Но что плохого сделала она,
Чем рассердила моего отца?»
«Она сказала правду без прикрас,
Поведала народные печали,
Всю истину позорную в тот час
Особы венценосные узнали.
Старуху опасался твой отец:
Она была колдуньею известной.,
И, чтоб о ней забыли наконец,,
Её сослали в это злое место.
И знают только близкие друзья,
Каким туда отправиться путём.
Колдунья эта – бабушка моя,
И к ней сегодня ночью мы пойдём.»
И поздней ночью встретились они,
Но принц ещё привёл с собой коней,
И сократил он этим дни пути
До двух, но всё же трудных, дней.
Их окружал дремучий, тёмный лес,
Когда вблизи забрезжил огонёк.
И принц тогда с коня устало слез
И спешиться возлюбленной помог.
На чёрном небе – вечная луна,
Сюда не проникает солнца свет.
Но у избушки их ждала она –
Та, что могла избавить мир от бед.
И в старом доме, тёмном и пустом,
При свете догорающей свечи,
Старуха им поведала о том,
Как злую королевну излечить.
«Вот в пузырьке волшебная вода.
Смешай её с обычною водой.
Умоется принцесса – и тогда
Придётся ей проститься с красотой.
А чтобы обрести ей прежний вид,
Вернуть пропавших девушек должна.
А девушек одно лишь оживит:
Когда на завтрак съест червей она.
Но девушки должны её простить
И от души принцессу пожалеть.
Иначе маску страшную носить
Ей до конца, мечтая умереть.
А что ещё к тому сказать хочу –
То лишь тебе, и так оно верней.
Давай-ка я на ушко пошепчу,
А ты же, парень, запрягай коней.»
Принц вышел. Та же вечная луна
Висела в непроглядной вышине.
В лесу была дорога не видна,
И выли волки, словно в страшном сне.
Но вот со скрипом отворилась дверь,
Колдунья с внучкой вышли на порог.
«Садитесь на коней своих теперь,
Да будет путь недолог, недалёк!»
И засмеялась смехом молодым,
И свечка догорела до конца.
Окутал их прозрачный, лёгкий дым –
И вот они уже у стен дворца.
И продолжались дальше чудеса:
Кончалась ночь, восток слегка алел.
Но здесь прошло всего лишь два часа,
И их никто хватиться не успел.
Пока дворец стоял в оковах сна,
Гусятница исполнила зарок:
В кувшин для умывания она
Опорожнила бабкин пузырёк.
В покоях королевны тот кувшин
Поставила на столик у окна…
А дальше будет всё, как Бог решит:
Всему на свете есть своя цена.
И вот сиянье солнечных лучей
Прогнало звёзд неяркие огни.
Коснулся лучик девичьих очей,
И распахнулись сей же час они.
Всё ярче разгорался день в окне,
И мрачный замок тоже оживал.
«Эй, умываться, одеваться мне!» -
Капризный голос горничную звал.
И замелькали платья и чулки,
Летели туфли, ленты на кровать,
Порхали кружева, как мотыльки:
Принцессу очень трудно одевать.
Но вот готов блистательный наряд.
Ну, до чего принцесса хороша!
«Ах, Вы прекрасней, чем сама заря!» -
Служанка говорит, едва дыша.
Пожалуйте умыться; как всегда,
Я помогу – кувшин весьма велик .»
И свежая холодная вода
Омыла сонный королевский лик.
«Холодная! Холодной не люблю!
Тупица ты! Пожалуюсь отцу!»
Принцесса побежала к королю,
Прижав ладони к мокрому лицу.
А горничная, раз-другой вздохнув,
Взялась опочивальню убирать,
Воды остаток за окно плеснув,
Чтоб не попало за неё опять.
По анфиладам тёмного дворца
Неслась принцесса злая что есть сил.
Вбежала в спальню короля-отца.
«Ну, что случилось?» - дочку он спросил.
«Ах, папенька, с прислугой сладу нет!
Должны Вы девку эту наказать!»
Тут озарил принцессу яркий свет.
Король от страха выпучил глаза.
«Ох, ну и мор… А что у Вас с лицом?
Что с Вашей гадость… светлостью … У Ва…»
Случилось что-то с королем-отцом:
Он стал глотать и забывать слова.
Презрительно ему сказала дочь:
«Что с Вами, папа, видно, перегрев?
Пошлите за прислугой Вам помочь!»
И завизжала, зеркало узрев.
В нём отражался безобразный лик:
Бугристый, голый череп без волос,
В безгубой чёрной пасти - жёлтый клык,
Глаз косые и огромный нос.
И только голос прежний, молодой,
Визжал и будоражил весь дворец.
И стал в мгновенье ока весь седой
Лишившийся сознания отец.
А в замке – крики, топот, беготня,
Ревут ослы, в печах огонь погас…
И вот издАли на исходе дня
Министры короля такой указ:
«Пусть известят по всей стране гонцы,
И пусть услышит умный и глупец,
Что знахари, врачи и мудрецы
Должны явиться срочно во дворец!
Ослушаться не может быть причин,
Ждут непокорных плаха и костёр!»
И потянулись маги и врачи
Со всех сторон на королевский двор.
Они давали клятву королю
Забыть про то, что видели глаза.
«Ослушников немедленно велю
Казнить жестоко,» - им король сказал.
И тайно, в установленный черёд,
Они являлись к дочке короля.
Но правду всё равно узнал народ:
Известно, слухом полнится земля.
Секрет лечения у каждого был свой,
Но скоро и ведуньи, и врачи
Лишь горестно качали головой:
Никто не смог принцессу излечить.
Шептались люди, отводя глаза
О том, что королю не повезло,
Что Бог жестоко дочку наказал
За всё её невиданное зло.
И вот иссяк целителей поток.
Осталась бабка древняя одна.
Замотанная в старенький платок,
Она была горбата и грязна.
Постукивая по полу клюкой,
Едва дошла и попросила сесть.
И дочери велел король с тоской:
«Открой лицо и покажи, как есть.»
И зарыдал уже в который раз,
Не в силах совладать с такой бедой:
Ведь стало оскорблением для глаз
То, что недавно было красотой.
Молчала бабка. Девушка ждала.
В косых глазах застыл немой вопрос.
«За злые и ужасные дела
Тебе послал Господь огромный нос.
Гордыня непомерная твоя
Тебя лишила золотистых кос,
А зависть – ядовитая змея –
Глазам смотреть велела вкривь и вкось.»
Глотала слёзы дочка короля,
Кивала безобразной головой:
«Какие силы это исцелят?
Старуха, ты имеешь способ свой?»
Старуха помолчала и платком
Опять закрыла девушке лицо.
«Скажи-ка, каково жить под замкОм,
Боясь при свете выйти на крыльцо?
Стараясь не попасться на глаза,
Всю жизнь бояться, каждый день и час,
И знать, что показать лицо нельзя,
И укрываться от недобрых глаз?
Твои дела тогда пойдут на лад,
И сможешь ты сказать, что всё прошло,
Когда тебя несчастные простят,
Которым в жизни причинила зло.»
На грудь отцу в слезах упала дочь:
«Останусь я уродкой навсегда!
Теперь никто не сможет мне помочь:
Все девушки исчезли без следа!»
«Тебе помочь, принцесса, способ есть.
Его жестоким люди назовут:
Червей тебе на завтрак нужно съесть,
И мёртвые мгновенно оживут!»
«Червей?! На завтрак?! Ты сошла с ума?!
Принцесса взглядом обвела вокруг.
«Я прикажу – и будешь есть сама!
Эй, слуги! Стража!»
И – затихла вдруг.
Представила: вот жуткое лицо
Исчезнет вместе с горсточкой червей…
А там и обручальное кольцо
Оденет принц на тонкий пальчик ей.
И, тошноту едва преодолев,
Произнесла с улыбкою кривой:
«Кормить червями страшных королев
Тебе, старуха, видно, не впервой!
Велю быстрее завтрак… накопать!
Вот удивлю соседних королей!»
«Неплохо бы шута сюда позвать:
С ним завтракать Вам будет веселей,» -
Дала старуха девушке совет,
Почтительно чело своё склоняя.
«Позвать шута? А почему бы нет?
Пускай и шут посмотрит на меня!
Шута – сюда! Моих червей – сюда!» -
Кричала королевна всё сильней.
Не знала, что на свете есть беда,
Пока беда не приключилась с ней.
И вот внесли серебряный поднос.
На нём стоял изысканный прибор:
Сверкал хрусталь, просвечивал фарфор.
Невозмутимый повар «завтрак» нёс.
И извивались, нагоняя страх,
В высокой вазе ниточки червей.
И ужас стыл у девушки в глазах,
И умереть уже хотелось ей.
За поваром кривлялся старый шут,
В дурацких туфлях, остром колпаке.
Задумал что-то этот хитрый плут:
Какой-то узелок тащил в руке.
«А ну-ка, я принцеску рассмешу!
Принцеска, хочешь, твой дурак умрёт?
А прикажи – и тут же старый шут
Всех червяков до одного сожрёт?
Ух, до чего, мамзелька, ты страшна!
Ты испугаешь даже дураков!
Такая морда даме не нужна,
Ты не реви, а лопай червяков!»
И улыбнулась девушка шуту.
Тот содрогнулся, замахал рукой.
«Верну назад мою я красоту!
Я не останусь навсегда такой!
Мне бы увидеть девушек в живых,
Хоть на минутку их увидеть мне!
Я вымолю прощение у них,
У всех, кто сгинул по моей вине!
Гордыня, зависть – вот мои враги,
И тех врагов я буду изживать!
А ты мне с червяками помоги:
Как думаешь, их можно… не жевать?»
Шут подошёл к несчастной госпоже
И на ходу старухе подмигнул.
«Давай-ка помогу тебе уже:
Я объявляю червякам войну!
Давай, покрепче завяжи глаза,
А короля прошу покинуть нас:
Ведь то, чего ей избежать нельзя,
Тяжеловато для отцовских глаз.»
Король ушёл. В руках принцессы – шаль.
И шут ей завязать глаза помог.
Её кормить червями было жаль,
И он достал заветный узелок.
Оттуда вынул миску макарон,
В мгновенье ока вазу подхватил
И высыпал червей оттуда он
В свой узелок и спрятал на груди.
И начал макаронами кормить
Несчастную принцессу верный шут,
И продолжал принцессу веселить,
И съела всё она за пять минут.
Старуха улыбалась из угла.
Когда же «завтрак» подошёл к концу,
Она платок ужасный свой сняла:
Невесте принца был он не к лицу!
«Ну, вот и всё! – сказал принцессе шут
И тут же шаль тугую развязал.
«А девушки когда же оживут?» -
Принцессе страшно открывать глаза.
«Тебя они уже за дверью ждут:
Покинули все разом небеса!»
И улыбнулся хитро старый плут:
Ведь это он тех девушек спасал.
Он выводил их ночью из тюрьмы,
Из подземелья страшного наверх,
И под покровом непроглядной тьмы
Переправлял к колдунье старой всех.
И в чёрном заколдованном лесу
Им приходилось жить из года в год.
Они страдали за свою красу,
Не веря, что спасение придёт.
Когда же в лес гусятница пришла
За помощью с возлюбленным вдвоём,
Старуха путь спасения нашла
И рассказала девушке о нём.
И с помощью придворного шута
Они сумели девушек вернуть.
Исчезла у злодейки красота,
И до конца ещё не пройден путь!
Их привели из леса во дворец,
И каждая несла в руке цветок.
Здесь бедам их начало и конец,
И помешать уже никто не мог!
Вот распахнулась кованая дверь,
И на пороге вырос силуэт.
Они могли злорадствовать теперь:
Страшней чумы виновница их бед!
Ужасное лицо, и нет волос,
Огромный нос висит, как баклажан,
Из глаз косых текут потоки слёз…
А девушкам принцессу стало жаль!
Она же перед ними пала ниц,
Молила о прощении в слезах,
Не видела сочувствующих лиц
И блеска сострадания в глазах.
За зло была принцесса прощена,
Ей подарили девушки цветы.
И со слезами на глазах она
К лицу прижала символ доброты.
И засверкал вдруг искрами букет,
Растаяли ужасные черты,
И озарил принцессу яркий свет,
И ей вернули красоту цветы.
Аплодисменты грянули вокруг,
Спугнув пернатых с веток в высоту:
От короля до конюха и слуг
Приветствовали люди красоту!
И даже рыбы толстые в пруду
Подпрыгивали весело в воде.
«Мой верный шут, никак я не найду
Старуху ту. Здесь нет её нигде,» -
Расспрашивала девушка шута
И дёргала в волненье за колпак.
«Старуха та – теперь уже не та!»
«Та – и не та? Ты всё-таки дурак!»
Шут засмеялся и упрыгал прочь,
Прекрасную гусятницу привёл:
«Вот бабка, что смогла тебе помочь!
И твой черёд ей помогать пришёл!»
«Меня ты обманула! Почему?» -
Взгляд королевны как огонь пылал.
«И объясни мне, шут – я не пойму –
Зачем ты тут комедию ломал?!»
«Послушайте, принцесса, мой рассказ.
Я ничего от вас не утаю.
И в Ваших силах мне помочь сейчас,
Спасти любовь и с нею жизнь мою!»
И долгим был гусятницы рассказ,
И, слушая, до самого конца,
Не отводила королевна глаз
От юного прекрасного лица.
ПризнАюсь честно, милый мой дружок,
Гусятница сказала ей не всё.
И шут во всём признаться ей не мог.
Пускай подольше верит в колдовство!
И пусть гордится смелостью своей,
Когда сама с собой вступила в бой
И проглотила розовых червей.
(Про макароны знаем мы с тобой,
Гусятница прекрасная и шут,
Да мудрая колдунья вдалеке.
А гуси быстро тех червей склюют,
Что спрятаны в заветном узелке.)
Гусятница поведала о том,
Как повстречала юношу в лесу
И как лицо скрывала под платком,
Боялась показать свою красу.
Как к бабушке с возлюбленным своим
Пришла она туда, где вечно ночь,
И бабушка сказала им двоим,
Что лишь принцесса может им помочь.
И что принцессе нашей на роду
Предписано внезапно захворать,
И как прогнать ужасную беду ,
Она совет готова внучке дать.
И как колдунья в доброте святой
Вернула королевне красоту.
И хмыкнула принцесса: «Ни за что
Я не поверю в эту доброту.
Я помню вашу бабушку, дитя.
Живёт она в изгнанье много лет.
Она уже тогда могла шутя
Послать нам с королём немало бед.
Но, будучи поборницей добра,
Она меня пыталась вразумить,
Поэтому угрозой для двора
Её мы поспешили объявить.
И с глаз долой сослали далеко,
И было ей уже не до добра
Она б могла мне навредить легко,
Но Бог её опередил вчера.
Жестокий получила я урок,
Он душу излечил мою сполна.
А кто и как Всевышнему помог –
Я знать об этом вовсе не должна.
И от души сказать тебе хочу:
Колдунья мне вернула красоту!
И за добро добром я отплачу,
Отвечу добротой на доброту:
Тебе в твоей любви я помогу,
За бабушкой сейчас пошлю гонцов.
А жениха увидеть я могу?
Хочу я подарить ему кольцо.
Колечко это в знак большой любви
Тебе оденет, стоя под венцом.
Ну, где жених? Скорее позови!
Хотим его поздравить мы с отцом!"
Король в ответ согласно закивал.
Хотя, скажу по совести, дружок,
Он до сих пор беду переживал
И думать ни о чём другом не мог.
«Эй, погоди, принцеска, погоди, -
Засуетился и забегал шут.
«Тут главное, принцеска, впереди.
Ты лучше сядь, а то не удержу!»
«Эй, старый плут, давай-ка без интриг!» -
Раздался голос, и один из слуг
Снял с головы своей седой парик –
И конюх принцем оказался вдруг.
«Ну, милый братец! Что за маскарад?!
Что означает новый образ сей?»
«Свою невесту вам представить рад!
Пока она у нас пасёт гусей,
Но скоро поведу её к венцу
И перед Богом дам святой обет.
Ей будет платье белое к лицу,
К лицу – корона через много лет!»
И принц невесту милую привлёк
К своей груди и в лоб поцеловал.
Король заохал: «Как же так, сынок?
А что ж ты папе раньше не сказал?»
«Ах, папенька, о чём печётесь Вы?!
Вы, право, самый глупый из отцов!
Ваш милый сын лишился головы,
Прислугу под венец вести готов!
Гусятница теперь у нас в родне!
Жаль, королева-мать не дожила!
Теперь осталось замуж выйти мне
За конюха, нет, лучше - за осла!»
Но поперхнулась королевна тут,
На полуслове резко замолчав:
Размахивал руками верный шут,
Хватался зА нос, головой качал.
И закричала в ужасе она:
«Мой нос! Остановите! Не хочу!
Я помню, я ругаться не должна!
Нос, не расти! Я больше не кричу!»
Хихикнул принц, прикрыв лицо рукой,
Улыбку спрятал старый шут в усах:
«Тебе нельзя скандальной быть такой,
А то страшнеешь прямо на глазах!»
Принцесса растеряла весь свой гнев,
Дышала тяжело и горячо.
От страха как сметана, побелев,
Она вцепилась в папино плечо.
«Ну ,всё, принцеска, хватит, не дрожи!
Трясёшься, как у лошади плюмаж.
Ты лучше брату младшему скажи:
Когда кольцо для суженой отдашь?»
Шут виновато отводил глаза,
На королевну не хотел взглянуть.
Он понимал, дружок, что лгать нельзя!
Он скажет правду ей. Когда-нибудь…
У этой сказки радостный конец:
У королевны добрый, мягкий нрав,
А принц пошёл с любимой под венец,
Колдунья варит снадобья из трав.
Она живёт в домишке под горой,
Людей врачует, пироги печёт.
Туда приходит старый шут порой
И ароматный чай подолгу пьёт.
А злой король и не был вовсе злым,
Он просто безрассудно дочь любил.
Отцовским обожанием слепым
Он королевство чуть не погубил.
Теперь король с восторгом внуков ждёт,
И есть другая радость у него:
Он скоро дочку замуж выдаёт!
Не за осла. За принца одного.
Ну, вот и всё. Мы больше не нужны
Здесь, в этой сказке. Нам пора идти.
А жители придуманной страны
Нам пожелают доброго пути.
Тщетную мудрость мира вы оставьте,
Злы богоборцы! обратив кормило,
Корабль свой к брегу истины направьте,
Теченье ваше досель блудно было.
Признайте бога, иже управляет
Тварь всю, своими созданну руками.
Той простер небо да в нем нам сияет,
Дал света солнце источник с звездами.
Той луну, солнца лучи преломляти
Научив, темну плоть светить заставил.
Им зрятся чудны сии протекати
Телеса воздух, и в них той уставил
Течений меру, порядок и время,
И так увесил все махины части,
Что нигде лишна легкость, нигде бремя,
Друг друга держат и не могут пасти.
Его же словом в воздушном пространстве,
Как мячик легкий, так земля катится;
В трав же зеленом и дубрав убранстве
Тут гора, тамо долина гордится.
Той из источник извел быстры реки,
И песком слабым убедил схраняти
Моря свирепы свой предел вовеки,
И ветрам лешим дал с шумом дышати,
Разны животных оживил он роды.
Часть пером легким в воздух тела бремя
Удобно взносит, часть же сечет воды,
Ползет иль ходит грубейшее племя.
С малой частицы мы блата сплетенны
Того ж в плоть нашу всесильными персты
И устен духом его оживленны;
Он нам к понятью дал разум отверзтый.
Той, черный облак жарким разделяя
Перуном, громко гремя, устрашает
Землю и воды, и дальнейша края
Темного царства быстр звук достизает;
Низит высоких, низких возвышает;
Тут даст, что тамо восхотел отъяти.
Горам коснувся — дыметь понуждает:
Манием мир весь силен потрясати.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
