Не романтик, не чукча, не заводной ковбой –
ты – попса, мой ангел, но – голубых кровей.
Ты вступаешь с наркотиком воздуха в сухобой,
ты глотаешь по когтику ягодный зверовей.
Беззащитная – как коленки под юбкой и
соль пупочка под блузочкой, задранной, словно флаг,
как коляска, не остановленная ГАИ,
как ресница, попавшая под мимошедший лак, –
ты не знаешь, зачем идёшь и куда придёшь,
ты не помнишь уже войны и ворон в котлах,
твоя кровь превратилась в холодный лохматый дождь,
окружающий твой домашний архипелаг.
Твоя кожа смялась мягким ковром. Твой вдох
задремал, не спустившись кубарем с потолка.
Только еле-еле слышно вздыхает ток,
заточённый в спокойствие линии кулака.
… лунный волк с тебя неспящей слизнёт закат,
мальчик-время устанет стрелкой крутить в носу,
и тебя перемелют и отвезут на склад –
как попсу, мой ангел, синюю в дым попсу…
Кухарка жирная у скаред
На сковородке мясо жарит,
И приправляет чесноком,
Шафраном, уксусом и перцем,
И побирушку за окном
Костит и проклинает с сердцем.
А я бы тоже съел кусок,
Погрыз бараний позвонок
И, как хозяин, кружку пива
Хватил и завалился спать:
Кляните, мол, судите криво,
Голодных сытым не понять.
У, как я голодал мальчишкой!
Тетрадь стихов таскал под мышкой,
Баранку на два дня делил:
Положишь на зубок ошибкой...
И стал жильем певучих сил,
Какой-то невесомой скрипкой.
Сквозил я, как рыбачья сеть,
И над землею мог висеть.
Осенний дождь, двойник мой серый,
Долдонил в уши свой рассказ,
В облаву милиционеры
Ходили сквозь меня не раз.
А фонари в цветных размывах
В тех переулках шелудивых,
Где летом шагу не ступить,
Чтобы влюбленных в подворотне
Не всполошить? Я, может быть,
Воров московских был бесплотней,
Я в спальни тенью проникал,
Летал, как пух из одеял,
И молодости клясть не буду
За росчерк звезд над головой,
За глупое пристрастье к чуду
И за карман дырявый свой.
1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
