Не романтик, не чукча, не заводной ковбой –
ты – попса, мой ангел, но – голубых кровей.
Ты вступаешь с наркотиком воздуха в сухобой,
ты глотаешь по когтику ягодный зверовей.
Беззащитная – как коленки под юбкой и
соль пупочка под блузочкой, задранной, словно флаг,
как коляска, не остановленная ГАИ,
как ресница, попавшая под мимошедший лак, –
ты не знаешь, зачем идёшь и куда придёшь,
ты не помнишь уже войны и ворон в котлах,
твоя кровь превратилась в холодный лохматый дождь,
окружающий твой домашний архипелаг.
Твоя кожа смялась мягким ковром. Твой вдох
задремал, не спустившись кубарем с потолка.
Только еле-еле слышно вздыхает ток,
заточённый в спокойствие линии кулака.
… лунный волк с тебя неспящей слизнёт закат,
мальчик-время устанет стрелкой крутить в носу,
и тебя перемелют и отвезут на склад –
как попсу, мой ангел, синюю в дым попсу…
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
