Проснуться - в четыре. Дубовое тронуть тесто.
Пацанисто сплюнуть. Смотреть, как быкуют краны.
Сегодня потертый халат был опять двухместным
(так снилось - на фоне камней в золотых баранах).
По комнате, выбритой уходом на работу пыли,
мысли ходили. Искали Моисея тщетно.
Девственным лоном щурилось в ванной мыло.
Глаза задыхались, уставившись в пол лечебный,
припарочный (только бы - не за окно, где люди,
запавшие, словно на клавишах "л" и "х-ашка",
на руки весны...)
...шоколад - как беда - на блюде.
Рубашка, в которой - на свет... Впрочем, нет - рубашка,
которую кто-то забыл, по рубцам щекочет...
Вареники с мясом (не думать, что кровь - в начинке,
что он говорил:"Торопись!" и "Пора бы дочку...",
о том, что в пустыне бесплодных - одна песчинка
на тысячу тысяч халифок на две минутки,
на тысячу кактусов спирта наполовину...)
Как дети, кричали яблоки в брюхе утки
в духовке.
Растянутый гольфик на горловине
гадал, как на пупе нерезанном..
Тушь и стразы.
Нетронутый бисер восторгов в сплошном ю-тубе...
... а годы летели, как пепельница и ваза.
Она по ночам - как часы - танцевала в клубе.
Качалась, как ветка, - на самом восточном ветре.
Смеялась морщинками (но в темноте - не видно).
И перцы кружились в неоновом винегрете,
сжимая в карманах уешный соленый выдох.
И кто бы сказал, что когда она рыбно дышит,
то думает:
"утка и яблоки...
Фарш..
Вареник..."
... а в бритую комнату пыль проползает с крыши
и гладит на черной подушке ее мигрени...
Это было только метро кольцо,
это «о» сквозное польстит кольцу,
это было близко твоё лицо
к моему в темноте лицу.
Это был какой-то неровный стык.
Это был какой-то дуги изгиб.
Свет погас в вагоне — и я постиг —
свет опять зажёгся — что я погиб.
Я погибель в щёку поцеловал,
я хотел и в губы, но свет зажгли,
как пересчитали по головам
и одну пропащую не нашли.
И меня носило, что твой листок,
насыпало полные горсти лет,
я бросал картинно лета в поток,
как окурки фирменных сигарет.
Я не знал всей правды, сто тысяч правд
я слыхал, но что им до правды всей...
И не видел Бога. Как космонавт.
Только говорил с Ним. Как Моисей.
Нет на белом свете букета роз
ничего прекрасней и нет пошлей.
По другим подсчётам — родных берёз
и сиротской влаги в глазах полей.
«Ты содержишь градус, но ты — духи,
утирает Правда рабочий рот. —
Если пригодились твои стихи,
не жалей, что как-то наоборот...»
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
