Зеленые виноградины - четки под пальцами ветра...
Ворованный гравий, три дерева, змеев останки...
Мы - жуткие ягоды, вжатые в пропасть мольберта
угрюмым художником, с бредом танцующим танго
под эхом балконов красавиц, лимонных балконов,
балконов, упавших, как звезды, на площадь, где люди
играют в введение в храмы ветровых драконов,
играют в танц-шоу сердец на серебряном блюде, -
под молнией кисти, под жадными вилами вилок,
под рухнувшей кладкой, под пыльным навесом из цвели
и дырок-громадин...
... и руки художника - пилы-
рыбехи. И губы художника - тощие цены
на право быть вжатыми,
право лишения сока,
бесправие двигаться, пухнуть и пахнуть, и вИнить,
когда нас целует пером оянтаренный сокол,
когда мы находим в листве наши до-половины...
Такая досада - компотным мазком - мимо формы...
Такие гнилые мольберты, что вжаться - противно!
Зеленые ягоды на террарисовом фоне,
хранящие в душах зеленых домашние финки -
на свет, изумруд-изуродно прозрачный, но тусклый,
на свет, обделивший теплом и бокалом потоньше.
... ворованный прудик, три дерева, змеи-моллюски.
Сидящий в траве бельмоокий, но нежный ладонщик -
отродье художника, впавшего в соль сантиментов
на старости.
Холм, похудевший с холста до "прозрачно"...
Связующих вилок грозы ярко-желтые ленты -
для нас вялых ягод, что сдулись, как мрийи, как мячик,
как страсть у художника. Разве что в лисьих воронках
губ, жрущих наш мир (буйство линий, гуашное пьянство)
мы все еще ждем золотистого духа-ветренка,
который сожмет нас в размоченных воздухом пальцах.
И, прежде чем лопнуть - раздавленным, вжатым в холст, тканый
из ниток любви, нефабричный, кровящий бахромно,
мы розово-сине (рассветом над море), гортанно
споем винный реквием грозди прекрасного грома...
Ты поила коня из горстей в поводу,
Отражаясь, березы ломались в пруду.
Я смотрел из окошка на синий платок,
Кудри черные змейно трепал ветерок.
Мне хотелось в мерцании пенистых струй
С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.
Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня,
Унеслася ты вскачь, удилами звеня.
В пряже солнечных дней время выткало нить.
Мимо окон тебя понесли хоронить.
И под плач панихид, под кадильный канон,
Все мне чудился тихий раскованный звон.
1910
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.