...это кислая вата - сквозь форточку, мордой - к лицу:
отстирай, мол, мой сахар слезой, узкоглазой, как смайлик...
Половые условия. Коврик скребёт по свинцу
позвонков, на которых печать не стоит кинозала.
На которых стоит лишь клеймо простыни на воде,
сквозь которую мы - вверх руками растём по теченью
(вдоль теченья - кувшинки по горло стоят в кислоте,
и кувшинки - священны...)
Попроси у кувшинок спросить, где любимая, дом,
попроси у кувшинок коренья-побеги из рая...
По коричневой тюли пушинка стремится в ладонь -
как глаза самураев.
Как слепые глаза наши, ставшие спелыми. Как
наши хрупкие крики о помощи - кто нам поможет?
Вата смуглой спины?
Угасающий воздух-маяк?
Ледовитость кувшинов, похожих на жёлтые мощи
для вина, причащаясь которым мы снова растим
виноватость, случайность и корни запястий, пробитых
узкоглазой слезой нелюбви на полу из пустынь
и кроватных корыт, покорёженных в сонных кульбитах?
Усыпи, словно кошку - уколом в сопливящий нос.
Упокой, словно бог - "магдален", застрелившихся брошью...
Я приду к тебе сниться - киношкой, отбросившей хвост
голливудско-хороший....
Я приду к тебе - небо из тюбика пастой давить.
Я приду - вниз руками тонуть в одеяльных горячках,
пахнуть срезанной грудью палёной осенней травы
на закатах безбрачных.
Не люби меня - кислую змейку в небесном ручье,
что сквозь форточку в ватную душь затекает и руки
поднимает, сдаваясь... не зная, за что и зачем
заигралась в ворюгу...
Не люби меня.
Может, кувшинки подскажут...
Ладонь
отстирай от щеки. Оботри одеялочным смайлом.
Половые условия.
Время стучит молотком
по течению.
Кислая вата.
Целуемся льдом -
чтобы то, что ты - да, сдуру я перед сном не узнала...
Не верили, считали - бредни,
Но узнавали от двоих,
Троих, от всех. Равнялись в строку
Остановившегося срока
Дома чиновниц и купчих,
Дворы, деревья, и на них
Грачи, в чаду от солнцепека
Разгоряченно на грачих
Кричавшие, чтоб дуры впредь не
Совались в грех, да будь он лих.
Лишь бы на лицах влажный сдвиг,
Как в складках порванного бредня.
Был день, безвредный день, безвредней
Десятка прежних дней твоих.
Толпились, выстроясь в передней,
Как выстрел выстроил бы их.
Как, сплющив, выплеснул из стока б
Лещей и щуку минный вспых
Шутих, заложенных в осоку,
Как вздох пластов нехолостых.
Ты спал, постлав постель на сплетне,
Спал и, оттрепетав, был тих,-
Красивый, двадцатидвухлетний.
Как предсказал твой тетраптих.
Ты спал, прижав к подушке щеку,
Спал,- со всех ног, со всех лодыг
Врезаясь вновь и вновь с наскоку
В разряд преданий молодых.
Ты в них врезался тем заметней,
Что их одним прыжком достиг.
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорьи трусов и трусих.
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
